Этот том переписки великой пианистки Марии Вениаминовны Юдиной охватывает три года, 1964-1966, и посвящен самым драматическим моментам ее жизни на заключительном этапе. В начале 1963 года, вследствие доноса, ей было официально запрещено выступать в открытых концертах, пианистке предъявлялись привычные обвинения в поддержке отечественных и западных композиторов-"формалистов". Три года жизни Юдиной прошли в борьбе за свое законное право играть на филармонических площадках. В то же время продолжалась ее бурная переписка с И.Ф.Стравинским, с американским балетмейстером Дж.Баланчиным, с музыковедом П.П.Сувчинским, с итальянским композитором Л.Ноно, с немецким музыковедом Ф.Прибергом, с друзьями-новаторами в Эстонии, Литве и Украине, с М.М.Бахтиным, А.И.Солженицыным, В.С.Люблинским, семьей Флоренских-Трубачевых - со всеми теми, кто разделял ее поиски в искусстве. Стремительно развивались ее контакты с Московской Патриархией. М.В.Юдина в крайне непростых условиях сохраняла привычный оптимизм, внушая собеседникам свою излюбленную теорию "нереальности зла".
Etot tom perepiski velikoj pianistki Marii Veniaminovny Judinoj okhvatyvaet tri goda, 1964-1966, i posvjaschen samym dramaticheskim momentam ee zhizni na zakljuchitelnom etape. V nachale 1963 goda, vsledstvie donosa, ej bylo ofitsialno zaprescheno vystupat v otkrytykh kontsertakh, pianistke predjavljalis privychnye obvinenija v podderzhke otechestvennykh i zapadnykh kompozitorov-"formalistov". Tri goda zhizni Judinoj proshli v borbe za svoe zakonnoe pravo igrat na filarmonicheskikh ploschadkakh. V to zhe vremja prodolzhalas ee burnaja perepiska s I.F.Stravinskim, s amerikanskim baletmejsterom Dzh.Balanchinym, s muzykovedom P.P.Suvchinskim, s italjanskim kompozitorom L.Nono, s nemetskim muzykovedom F.Pribergom, s druzjami-novatorami v Estonii, Litve i Ukraine, s M.M.Bakhtinym, A.I.Solzhenitsynym, V.S.Ljublinskim, semej Florenskikh-Trubachevykh - so vsemi temi, kto razdeljal ee poiski v iskusstve. Stremitelno razvivalis ee kontakty s Moskovskoj Patriarkhiej. M.V.Judina v krajne neprostykh uslovijakh sokhranjala privychnyj optimizm, vnushaja sobesednikam svoju izljublennuju teoriju "nerealnosti zla".
