"Я всегда это знал: я один из всех человеков чувствую боль по-настоящему. Такое мне испытание от Господа. Прочие на пытке и визжат, и бабьим голосом орут, а все притворство. Им бы, как мне, один денек головной болезнью помаяться…" Повесть "Знак Каина", часть проекта Бориса Акунина "История Российского государства", описывает один день из жизни Иоанна Васильевича, царя, прозванного Грозным. Целая страна оказалась в заложниках его безумия, хотя сам он считал, что лишь исполняет высшую волю: "И делается мне по душевной моей благости умилительно. Вот ведь нередко бранюсь я, неблагодарный, на народ мой, а русский народ всех прочих языков возвышенней, Божьей воле и государю своему покорней. Поляки или немцы, да те же татаре давно взбунтовались бы, не стерпев испытаний – и тем огневили бы Господа, и погубили бы свои души. А мои голуби терпят и мою ярость, и мое окаянство. За то и спасутся".
"Ja vsegda eto znal: ja odin iz vsekh chelovekov chuvstvuju bol po-nastojaschemu. Takoe mne ispytanie ot Gospoda. Prochie na pytke i vizzhat, i babim golosom orut, a vse pritvorstvo. Im by, kak mne, odin denek golovnoj boleznju pomajatsja…" Povest "Znak Kaina", chast proekta Borisa Akunina "Istorija Rossijskogo gosudarstva", opisyvaet odin den iz zhizni Ioanna Vasilevicha, tsarja, prozvannogo Groznym. Tselaja strana okazalas v zalozhnikakh ego bezumija, khotja sam on schital, chto lish ispolnjaet vysshuju volju: "I delaetsja mne po dushevnoj moej blagosti umilitelno. Vot ved neredko branjus ja, neblagodarnyj, na narod moj, a russkij narod vsekh prochikh jazykov vozvyshennej, Bozhej vole i gosudarju svoemu pokornej. Poljaki ili nemtsy, da te zhe tatare davno vzbuntovalis by, ne sterpev ispytanij – i tem ognevili by Gospoda, i pogubili by svoi dushi. A moi golubi terpjat i moju jarost, i moe okajanstvo. Za to i spasutsja".
