Роман рассказывает историю чернокожей рабыни Коры, работающей на хлопковой плантации в Вирджинии, в сердце рабовладельческого Юга Америки XIX века. Непосильный труд, нечеловеческая жестокость как хозяев, так и братьев и сестер по несчастью, готовых на все ради выживания, показательные казни и истязания толкают Кору на отчаянный шаг – она сбегает. Теперь, чтобы спастись, ей предстоит проделать полный опасностей путь сквозь всю страну по тайной подземной железной дороге, где есть свои станции, свои проводники и мчащийся сквозь черный тоннель поезд. А по пятам следует безжалостный охотник за беглыми рабами Риджуэй – тот, чьим именем матери на плантациях пугают детей, тот, кого бояться больше смерти. В художественном мире Уайтхеда реальность переплетена с вымыслом, а исторические факты подаются в виде масштабной притчи, в которой палач неразрывно связан со своей жертвой, хозяин становится рабом животной жажды мести, а моральные дилеммы отступают на второй план. Потому что за каждым крутым поворотом поезда может поджидать смерть.
Roman rasskazyvaet istoriju chernokozhej rabyni Kory, rabotajuschej na khlopkovoj plantatsii v Virdzhinii, v serdtse rabovladelcheskogo Juga Ameriki XIX veka. Neposilnyj trud, nechelovecheskaja zhestokost kak khozjaev, tak i bratev i sester po neschastju, gotovykh na vse radi vyzhivanija, pokazatelnye kazni i istjazanija tolkajut Koru na otchajannyj shag – ona sbegaet. Teper, chtoby spastis, ej predstoit prodelat polnyj opasnostej put skvoz vsju stranu po tajnoj podzemnoj zheleznoj doroge, gde est svoi stantsii, svoi provodniki i mchaschijsja skvoz chernyj tonnel poezd. A po pjatam sleduet bezzhalostnyj okhotnik za beglymi rabami Ridzhuej – tot, chim imenem materi na plantatsijakh pugajut detej, tot, kogo bojatsja bolshe smerti. V khudozhestvennom mire Uajtkheda realnost perepletena s vymyslom, a istoricheskie fakty podajutsja v vide masshtabnoj pritchi, v kotoroj palach nerazryvno svjazan so svoej zhertvoj, khozjain stanovitsja rabom zhivotnoj zhazhdy mesti, a moralnye dilemmy otstupajut na vtoroj plan. Potomu chto za kazhdym krutym povorotom poezda mozhet podzhidat smert.
