Об этом человеке мало что известно широкой публике. Главное произведение его жизни ни разу не публиковалось за последнее столетие в полном виде, в то же время трудно сравнить с ним по мощи, смелости, силе выразительности какую-либо другую книгу, написанную о следовании за Христом в XX веке. Этот человек - архимандрит Спиридон (Кисляков), эта книга - "Исповедь священника перед Церковью". Анархист, бунтарь, чудак, бесстрашный миссионер, протопоп Аввакум XX века, мистик, нашедший на Первой мировой войне свой путь в Дамаск, обличитель, которого "после всего этого" пожалел и уберег патриарх Тихон... Забытое имя возвращается, великая книга о подлинной свободе во Христе выходит. Рассказ о своей миссии, о встречах с интеллигенцией в умирающей Российской империи, с пророками новой культуры в демоническом огне революции, работа среди каторжников, многочисленные драматические сцены войны, смерть, безумие, и посреди всего этого поразительные гимны к Господу, настолько искренние и сильные, что это звучит как откровение среди ужасов мира, откровение, которое "как бы трубным гласом" звучит и сейчас.
Ob etom cheloveke malo chto izvestno shirokoj publike. Glavnoe proizvedenie ego zhizni ni razu ne publikovalos za poslednee stoletie v polnom vide, v to zhe vremja trudno sravnit s nim po moschi, smelosti, sile vyrazitelnosti kakuju-libo druguju knigu, napisannuju o sledovanii za Khristom v XX veke. Etot chelovek - arkhimandrit Spiridon (Kisljakov), eta kniga - "Ispoved svjaschennika pered Tserkovju". Anarkhist, buntar, chudak, besstrashnyj missioner, protopop Avvakum XX veka, mistik, nashedshij na Pervoj mirovoj vojne svoj put v Damask, oblichitel, kotorogo "posle vsego etogo" pozhalel i ubereg patriarkh Tikhon... Zabytoe imja vozvraschaetsja, velikaja kniga o podlinnoj svobode vo Khriste vykhodit. Rasskaz o svoej missii, o vstrechakh s intelligentsiej v umirajuschej Rossijskoj imperii, s prorokami novoj kultury v demonicheskom ogne revoljutsii, rabota sredi katorzhnikov, mnogochislennye dramaticheskie stseny vojny, smert, bezumie, i posredi vsego etogo porazitelnye gimny k Gospodu, nastolko iskrennie i silnye, chto eto zvuchit kak otkrovenie sredi uzhasov mira, otkrovenie, kotoroe "kak by trubnym glasom" zvuchit i sejchas.
