Все знают, что если спилить вековое дерево, то станут видны кольца. Каждый круг – год жизни, по которым можно понять, когда дерево болело, когда была засуха…. Эта книга похожа на такое дерево. В ней отражён столетний период жизни русской литературы. Год за годом, глава за главой. Литература менялась вместе с людьми, ход истории отражался на мыслях и чувствах, выплёскивается на бумагу и тоже со временем становился историей. Двадцатый век был полон потрясений, которые как в зеркале отразились в творчестве писателей и поэтов. Дмитрий Быков проделал уникальную работу. В проекте Сто лекций на Дожде, которые легли в основу книги, он рассказал о ста годах русской литературы. Если начать с первой главы и идти поступательно вперёд, перед вами раскроется удивительный и прекрасный, часто жестокий и полный потрясений, двадцатый век. Революция, коллективизация, две мировые войны, период застоя, "оттепель", перестройка. Чем жил и дышал двадцатый век – в этой книге.
Vse znajut, chto esli spilit vekovoe derevo, to stanut vidny koltsa. Kazhdyj krug – god zhizni, po kotorym mozhno ponjat, kogda derevo bolelo, kogda byla zasukha…. Eta kniga pokhozha na takoe derevo. V nej otrazhjon stoletnij period zhizni russkoj literatury. God za godom, glava za glavoj. Literatura menjalas vmeste s ljudmi, khod istorii otrazhalsja na mysljakh i chuvstvakh, vypljoskivaetsja na bumagu i tozhe so vremenem stanovilsja istoriej. Dvadtsatyj vek byl polon potrjasenij, kotorye kak v zerkale otrazilis v tvorchestve pisatelej i poetov. Dmitrij Bykov prodelal unikalnuju rabotu. V proekte Sto lektsij na Dozhde, kotorye legli v osnovu knigi, on rasskazal o sta godakh russkoj literatury. Esli nachat s pervoj glavy i idti postupatelno vperjod, pered vami raskroetsja udivitelnyj i prekrasnyj, chasto zhestokij i polnyj potrjasenij, dvadtsatyj vek. Revoljutsija, kollektivizatsija, dve mirovye vojny, period zastoja, "ottepel", perestrojka. Chem zhil i dyshal dvadtsatyj vek – v etoj knige.
