Роман погружает в блистательную эпоху начала XX века и в самые мрачные часы нацистской оккупации Франции.Книга основана на реальных событиях и архивных документах.Роже Дамьен исследует сложные темы национальной идентичности, социального расслоения, политических изменений, психологических драм.Прекрасный художественный роман о личном выборе перед лицом истории."Вихрь ненависти пронесся по городу, превращая каждого соседа в возможного врага". Таким видят Париж, занятый гитлеровскими войсками, Люси, Мария-Луиза и Сюзанна Штерн. Кузины родились в богатой еврейской семье и выросли в буржуазной атмосфере Парижа начала XX века. Выйдя замуж за аристократов и перейдя в католичество, все они стали частью французского высшего общества и постарались забыть о своем происхождении. Но с приходом нацистов в июне 1940 года их тщательно выстроенный мир рухнул. Отныне маркиза, баронесса и графиня перестают считаться не только француженками, но даже просто людьми: в их паспортах краснеет штамп "еврейка", вчерашние друзья при встрече торопливо отводят взгляд, их жизни угрожает реальная опасность. Что делать с идентичностью, которую они не выбирали? Доверять ли суждениям близкого друга семьи маршала Петена? Есть ли надежда получить статус "почетных ариек", освобождающий от дискриминации и ареста? Семейная сага Дамьена Роже, основанная на реальных событиях, предлагает нам взглянуть на оккупированную Францию глазами женщин, которые внезапно оказались чужими для всех.Цитаты"Значит, женщину из семьи Штерн все же могут признать своей в высшем обществе. Она не могла подавить чувство гордости, смешанное, правда, с некоторой долей зависти. Ей самой не предложили стать участницей шествия. Впрочем, в свои тридцать три года она, пожалуй, уже вышла из того возраста, когда можно выставлять себя напоказ. Просто у Сюзанны были свои связи и умение поддерживать контакты, так что перед ней распахивались некоторые двери, которые для Марии-Луизы оставались закрытыми. Тем не менее она отметила, что Сюзанна бежала впереди, размахивая руками, в то время как остальные члены ее команды чинно восседали на золотой повозке. "И все же от иерархии никуда не деться", - с горечью подумала Мария-Луиза."Вихрь ненависти пронесся по городу, превращая каждого соседа в возможного врага. Теперь бывшая любовница мужа, отвергнутая им, могла оказаться доносчицей, а завистливый друг - шантажистом. Сюзанна проанализировала свой круг общения. Возможно, предатель скрывается в ее собственном доме. Она заподозрила шофера, дворецкого, затем повара и, наконец, свою горничную. Она прекрасно видела, что поведение ее слуг стало не таким, как прежде. Изменения были незначительными, почти незаметными, но интуиция Сюзанны улавливала их колкость. В их тоне появилось больше угодливости, чем раньше, и этот чрезмерный акцент на почтении был признаком нахальства и беспардонности" "На следующий день Мария-Луиза вместе с другими женщинами спустилась вниз, чтобы помыться. По такому случаю жен арийцев, иностранных евреек и политических деятельниц собрали вместе. Перейдя в другое здание, Мария-Луиза оказалась в комнате с бетонным полом. Здесь из стены торчала пара десятков кранов с холодной водой. Ее спутницы практически полностью обнажились. Некоторые были спортивными молодыми женщинами с кожей, похожей на персик, другие же демонстрировали куда более увядшие от возраста или тяжелой работы формы. Она прежде не встречалась с такой неприкрытой наготой. Как до этого вообще дошло? Марии-Луизе никогда не приходилось ни с кем делить свою ванную комнату - даже с мужем. Впервые в жизни она столкнулась с такой вопиющей естественностью, которая для нее всегда ассоциировалась с нищетой."Чтобы не обременять себя лишним багажом, некоторые женщины, несмотря на зной, несли большую часть своего гардероба на себе. На женщине, шедшей перед Марией-Луизой, были надеты две блузки, две юбки и пальто поверх жакета, а также шляпка и перчатки. Она поддерживала под руку хромого молодого человека на старом протезе, каждый шаг которого, казалось, требовал нечеловеческих усилий. "Наверное, полиомиелит", - подумала Мария-Луиза, недоумевая, как эти люди смогли пройти столько миль от Парижа. Чуть дальше она увидела старушку, сидевшую задом наперед в старой тележке, которую толкали дети. Это жалкое зрелище заставило маркизу ощутить свое бессилие. Ей повезло - она ехала на машине с относительным комфортом, захватив с собой кое-какие вещи. Но как оправдать благополучие одних людей на фоне бедственного положения других?"Издательство: Бель Летр
Roman pogruzhaet v blistatelnuju epokhu nachala XX veka i v samye mrachnye chasy natsistskoj okkupatsii Frantsii.Kniga osnovana na realnykh sobytijakh i arkhivnykh dokumentakh.Rozhe Damen issleduet slozhnye temy natsionalnoj identichnosti, sotsialnogo rassloenija, politicheskikh izmenenij, psikhologicheskikh dram.Prekrasnyj khudozhestvennyj roman o lichnom vybore pered litsom istorii."Vikhr nenavisti pronessja po gorodu, prevraschaja kazhdogo soseda v vozmozhnogo vraga". Takim vidjat Parizh, zanjatyj gitlerovskimi vojskami, Ljusi, Marija-Luiza i Sjuzanna Shtern. Kuziny rodilis v bogatoj evrejskoj seme i vyrosli v burzhuaznoj atmosfere Parizha nachala XX veka. Vyjdja zamuzh za aristokratov i perejdja v katolichestvo, vse oni stali chastju frantsuzskogo vysshego obschestva i postaralis zabyt o svoem proiskhozhdenii. No s prikhodom natsistov v ijune 1940 goda ikh tschatelno vystroennyj mir rukhnul. Otnyne markiza, baronessa i grafinja perestajut schitatsja ne tolko frantsuzhenkami, no dazhe prosto ljudmi: v ikh pasportakh krasneet shtamp "evrejka", vcherashnie druzja pri vstreche toroplivo otvodjat vzgljad, ikh zhizni ugrozhaet realnaja opasnost. Chto delat s identichnostju, kotoruju oni ne vybirali? Doverjat li suzhdenijam blizkogo druga semi marshala Petena? Est li nadezhda poluchit status "pochetnykh ariek", osvobozhdajuschij ot diskriminatsii i aresta? Semejnaja saga Damena Rozhe, osnovannaja na realnykh sobytijakh, predlagaet nam vzgljanut na okkupirovannuju Frantsiju glazami zhenschin, kotorye vnezapno okazalis chuzhimi dlja vsekh.Tsitaty"Znachit, zhenschinu iz semi Shtern vse zhe mogut priznat svoej v vysshem obschestve. Ona ne mogla podavit chuvstvo gordosti, smeshannoe, pravda, s nekotoroj dolej zavisti. Ej samoj ne predlozhili stat uchastnitsej shestvija. Vprochem, v svoi tridtsat tri goda ona, pozhaluj, uzhe vyshla iz togo vozrasta, kogda mozhno vystavljat sebja napokaz. Prosto u Sjuzanny byli svoi svjazi i umenie podderzhivat kontakty, tak chto pered nej raspakhivalis nekotorye dveri, kotorye dlja Marii-Luizy ostavalis zakrytymi. Tem ne menee ona otmetila, chto Sjuzanna bezhala vperedi, razmakhivaja rukami, v to vremja kak ostalnye chleny ee komandy chinno vossedali na zolotoj povozke. "I vse zhe ot ierarkhii nikuda ne detsja", - s gorechju podumala Marija-Luiza."Vikhr nenavisti pronessja po gorodu, prevraschaja kazhdogo soseda v vozmozhnogo vraga. Teper byvshaja ljubovnitsa muzha, otvergnutaja im, mogla okazatsja donoschitsej, a zavistlivyj drug - shantazhistom. Sjuzanna proanalizirovala svoj krug obschenija. Vozmozhno, predatel skryvaetsja v ee sobstvennom dome. Ona zapodozrila shofera, dvoretskogo, zatem povara i, nakonets, svoju gornichnuju. Ona prekrasno videla, chto povedenie ee slug stalo ne takim, kak prezhde. Izmenenija byli neznachitelnymi, pochti nezametnymi, no intuitsija Sjuzanny ulavlivala ikh kolkost. V ikh tone pojavilos bolshe ugodlivosti, chem ranshe, i etot chrezmernyj aktsent na pochtenii byl priznakom nakhalstva i bespardonnosti" "Na sledujuschij den Marija-Luiza vmeste s drugimi zhenschinami spustilas vniz, chtoby pomytsja. Po takomu sluchaju zhen arijtsev, inostrannykh evreek i politicheskikh dejatelnits sobrali vmeste. Perejdja v drugoe zdanie, Marija-Luiza okazalas v komnate s betonnym polom. Zdes iz steny torchala para desjatkov kranov s kholodnoj vodoj. Ee sputnitsy prakticheski polnostju obnazhilis. Nekotorye byli sportivnymi molodymi zhenschinami s kozhej, pokhozhej na persik, drugie zhe demonstrirovali kuda bolee uvjadshie ot vozrasta ili tjazheloj raboty formy. Ona prezhde ne vstrechalas s takoj neprikrytoj nagotoj. Kak do etogo voobsche doshlo? Marii-Luize nikogda ne prikhodilos ni s kem delit svoju vannuju komnatu - dazhe s muzhem. Vpervye v zhizni ona stolknulas s takoj vopijuschej estestvennostju, kotoraja dlja nee vsegda assotsiirovalas s nischetoj."Chtoby ne obremenjat sebja lishnim bagazhom, nekotorye zhenschiny, nesmotrja na znoj, nesli bolshuju chast svoego garderoba na sebe. Na zhenschine, shedshej pered Mariej-Luizoj, byli nadety dve bluzki, dve jubki i palto poverkh zhaketa, a takzhe shljapka i perchatki. Ona podderzhivala pod ruku khromogo molodogo cheloveka na starom proteze, kazhdyj shag kotorogo, kazalos, treboval nechelovecheskikh usilij. "Navernoe, poliomielit", - podumala Marija-Luiza, nedoumevaja, kak eti ljudi smogli projti stolko mil ot Parizha. Chut dalshe ona uvidela starushku, sidevshuju zadom napered v staroj telezhke, kotoruju tolkali deti. Eto zhalkoe zrelische zastavilo markizu oschutit svoe bessilie. Ej povezlo - ona ekhala na mashine s otnositelnym komfortom, zakhvativ s soboj koe-kakie veschi. No kak opravdat blagopoluchie odnikh ljudej na fone bedstvennogo polozhenija drugikh?"Izdatelstvo: Bel Letr
