Марина Вишневецкая как прозаик стала известна с начала 90-х годов, до этого работала а анимационном и документальном кино. Может быть, именно оттуда, из кинематографического опыта - особая пристальность взгляда, умение видеть детали, умение строить фразукак объемный кадр когда равно важны и первый и второй планы. Вишневецкая - одна из самых современных прозаиков, в ее повестях и рассказах явственно слышен 'шум времени', хотя ее герои зачастую оказываются как раз на обочине жизни ('Воробьиные утра') или просто живут в плену собственных фантазий ('Начало', 'Вот такой гобелен'). Они остро чувствуют фальшь, постоянно оказываются в ситуации крайностей: если уж любовь, то злосчастная, неизбывная, если когда-то совершена была ошибка, то она повлияла на всю жизнь. Но автор всегда оставляет им надежду 'увидеть дерево', то есть подняться над сиюминутным, понять другого, поверить в себя.
Marina Vishnevetskaja kak prozaik stala izvestna s nachala 90-kh godov, do etogo rabotala a animatsionnom i dokumentalnom kino. Mozhet byt, imenno ottuda, iz kinematograficheskogo opyta - osobaja pristalnost vzgljada, umenie videt detali, umenie stroit frazukak obemnyj kadr kogda ravno vazhny i pervyj i vtoroj plany. Vishnevetskaja - odna iz samykh sovremennykh prozaikov, v ee povestjakh i rasskazakh javstvenno slyshen 'shum vremeni', khotja ee geroi zachastuju okazyvajutsja kak raz na obochine zhizni ('Vorobinye utra') ili prosto zhivut v plenu sobstvennykh fantazij ('Nachalo', 'Vot takoj gobelen'). Oni ostro chuvstvujut falsh, postojanno okazyvajutsja v situatsii krajnostej: esli uzh ljubov, to zloschastnaja, neizbyvnaja, esli kogda-to sovershena byla oshibka, to ona povlijala na vsju zhizn. No avtor vsegda ostavljaet im nadezhdu 'uvidet derevo', to est podnjatsja nad sijuminutnym, ponjat drugogo, poverit v sebja.
