Андрей Рубанов — автор романов "Патриот", "Готовься к войне", "Финист — ясный сокол". Лауреат премий "Национальный бестселлер" и "Ясная Поляна", финалист премии "Большая книга".
В новом сборнике короткой прозы "Жёстко и угрюмо" на сцену снова выходит "я-герой" Рубанова, наследующий художественно-документальной "я-литературе" Лимонова и Довлатова, — тот же, что в романах "Сажайте, и вырастет", "Великая мечта", "Йод" и сборниках "Стыдные подвиги" и "Тоже Родина": советский мальчик, солдат, бизнесмен, отсидевший уголовник, киносценарист, муж и отец.
"Пьяные, счастливые, дурные, мы стояли на балконе, смотрели в жёлтые окна, вдыхали кислый воздух большого города и хохотали.
Мы знали всё про всё. Нам сравнялось по тридцать пять. Мы были богатыми и бедными, преданными и проданными, битыми и клятыми, женатыми и разведёнными, спившимися и завязавшими, арестованными и освобождёнными. Олигархи доверяли нам миллиарды, а собственные жёны боялись доверить детей.
Мы понятия не имели о том, кто мы такие. Мерзавцы — или герои? Авантюристы — или подвижники?
И вот одному из нас удалось положить на бумагу наши рефлексии, нашу ярость и любовь. Я нашёл слова".
Andrej Rubanov — avtor romanov "Patriot", "Gotovsja k vojne", "Finist — jasnyj sokol". Laureat premij "Natsionalnyj bestseller" i "Jasnaja Poljana", finalist premii "Bolshaja kniga".
V novom sbornike korotkoj prozy "Zhjostko i ugrjumo" na stsenu snova vykhodit "ja-geroj" Rubanova, nasledujuschij khudozhestvenno-dokumentalnoj "ja-literature" Limonova i Dovlatova, — tot zhe, chto v romanakh "Sazhajte, i vyrastet", "Velikaja mechta", "Jod" i sbornikakh "Stydnye podvigi" i "Tozhe Rodina": sovetskij malchik, soldat, biznesmen, otsidevshij ugolovnik, kinostsenarist, muzh i otets.
"Pjanye, schastlivye, durnye, my stojali na balkone, smotreli v zhjoltye okna, vdykhali kislyj vozdukh bolshogo goroda i khokhotali.
My znali vsjo pro vsjo. Nam sravnjalos po tridtsat pjat. My byli bogatymi i bednymi, predannymi i prodannymi, bitymi i kljatymi, zhenatymi i razvedjonnymi, spivshimisja i zavjazavshimi, arestovannymi i osvobozhdjonnymi. Oligarkhi doverjali nam milliardy, a sobstvennye zhjony bojalis doverit detej.
My ponjatija ne imeli o tom, kto my takie. Merzavtsy — ili geroi? Avantjuristy — ili podvizhniki?
I vot odnomu iz nas udalos polozhit na bumagu nashi refleksii, nashu jarost i ljubov. Ja nashjol slova".
