Плоская белая комната, лишенная объема, залитая беспощадным светом, напоминала декорации к сюрреалистической пьесе. Под потолком сияла большая люстра, горели светильники на стенах, торшер в углу, лампа на журнальном столике. Белая мебель. Пол, белый из-за рассыпанных листов бумаги. Одуряющий аромат белых лилий в высокой вазе на полу. И в центре мизансцены - неподвижная большая кукла - женщина, лежащая на тахте. Белый полупрозрачный пеньюар закрывает ее всю до маленьких ступней. Легкомысленная соломенная шляпка, украшенная розовым бантом, скрывает лицо... На негнущихся ногах я подошла к женщине и осторожно приподняла край шляпки в безумной надежде - это игра, притворство, репетиция новой пьесы, что угодно, только не кошмарная действительность... Тут же я вскрикнула и отдернула руку, увидев мертвые глаза, уставившиеся в потолок, и черную полосу на шее...
Ploskaja belaja komnata, lishennaja obema, zalitaja besposchadnym svetom, napominala dekoratsii k sjurrealisticheskoj pese. Pod potolkom sijala bolshaja ljustra, goreli svetilniki na stenakh, torsher v uglu, lampa na zhurnalnom stolike. Belaja mebel. Pol, belyj iz-za rassypannykh listov bumagi. Odurjajuschij aromat belykh lilij v vysokoj vaze na polu. I v tsentre mizanstseny - nepodvizhnaja bolshaja kukla - zhenschina, lezhaschaja na takhte. Belyj poluprozrachnyj penjuar zakryvaet ee vsju do malenkikh stupnej. Legkomyslennaja solomennaja shljapka, ukrashennaja rozovym bantom, skryvaet litso... Na negnuschikhsja nogakh ja podoshla k zhenschine i ostorozhno pripodnjala kraj shljapki v bezumnoj nadezhde - eto igra, pritvorstvo, repetitsija novoj pesy, chto ugodno, tolko ne koshmarnaja dejstvitelnost... Tut zhe ja vskriknula i otdernula ruku, uvidev mertvye glaza, ustavivshiesja v potolok, i chernuju polosu na shee...
