На "Стоглавом соборе" 1551 года было принято и утверждено для всех иконописцев правило: "Писати иконописцем иконы ..., како греческие иконописцы писали, и как писал Ондрей Рублев...". Таким образом, был признан его вклад в развитие нового направления иконописи. Особое влияние его работ на души человеческие, их гармония и особый боговдохновенный мистицизм отмечали многие поколения не только православных христиан, но и всех культурных и творческих гениев в истории на протяжении почти 6 веков. Уникальность его работ состоит в том, что он сумел отойти от догматов греческой иконописи и привнес в видимые образы не только художественно-чувственный смысл, но и особую духовную композицию и метафизическое содержание.
В своей иконе "Животворящая Троица" он отразил главное учение С.Радонежского, о котором Д.С.Лихачев говорил "возрождение веры в человеке и его нравственных сил". За этим сакрально-мистическим по своей сути искусством стоял огромный личный духовный труд. Поэтому иконы Рублева стали лишь результатом этого внутреннего духовного подвига, опыта надземного видения просветленного и углубленного в духовные миры человека.
В первом томе этой книги будет наглядно показано, благодаря каким сакральным матрицам и особой картографии Высших измерений его работы приобрели подобное влияние на душу человека.
Его чудотворные работы и в первую очередь "Живоначальная Троица" стали зримым воплощением слов Сергия Радонежского: "Дабы воззрением на Святую Троицу побеждался страх ненавистной розни мира сего". И в этом смысле "Троица" А.Рублева стала символом духовного и национального единства всей Руси. Поэтому неслучайно после революции, когда начались гонения на веру и Церковь, из уст отца Павла Флоренского прозвучала знаменитая фраза, ставшая знаменем непокоренного духа: "Есть Троица Рублева, следовательно есть Бог".
Na "Stoglavom sobore" 1551 goda bylo prinjato i utverzhdeno dlja vsekh ikonopistsev pravilo: "Pisati ikonopistsem ikony ..., kako grecheskie ikonopistsy pisali, i kak pisal Ondrej Rublev...". Takim obrazom, byl priznan ego vklad v razvitie novogo napravlenija ikonopisi. Osoboe vlijanie ego rabot na dushi chelovecheskie, ikh garmonija i osobyj bogovdokhnovennyj mistitsizm otmechali mnogie pokolenija ne tolko pravoslavnykh khristian, no i vsekh kulturnykh i tvorcheskikh geniev v istorii na protjazhenii pochti 6 vekov. Unikalnost ego rabot sostoit v tom, chto on sumel otojti ot dogmatov grecheskoj ikonopisi i privnes v vidimye obrazy ne tolko khudozhestvenno-chuvstvennyj smysl, no i osobuju dukhovnuju kompozitsiju i metafizicheskoe soderzhanie.
V svoej ikone "Zhivotvorjaschaja Troitsa" on otrazil glavnoe uchenie S.Radonezhskogo, o kotorom D.S.Likhachev govoril "vozrozhdenie very v cheloveke i ego nravstvennykh sil". Za etim sakralno-misticheskim po svoej suti iskusstvom stojal ogromnyj lichnyj dukhovnyj trud. Poetomu ikony Rubleva stali lish rezultatom etogo vnutrennego dukhovnogo podviga, opyta nadzemnogo videnija prosvetlennogo i uglublennogo v dukhovnye miry cheloveka.
V pervom tome etoj knigi budet nagljadno pokazano, blagodarja kakim sakralnym matritsam i osoboj kartografii Vysshikh izmerenij ego raboty priobreli podobnoe vlijanie na dushu cheloveka.
Ego chudotvornye raboty i v pervuju ochered "Zhivonachalnaja Troitsa" stali zrimym voploscheniem slov Sergija Radonezhskogo: "Daby vozzreniem na Svjatuju Troitsu pobezhdalsja strakh nenavistnoj rozni mira sego". I v etom smysle "Troitsa" A.Rubleva stala simvolom dukhovnogo i natsionalnogo edinstva vsej Rusi. Poetomu nesluchajno posle revoljutsii, kogda nachalis gonenija na veru i Tserkov, iz ust ottsa Pavla Florenskogo prozvuchala znamenitaja fraza, stavshaja znamenem nepokorennogo dukha: "Est Troitsa Rubleva, sledovatelno est Bog".
