Пригов был грандиозным собеседником. Поражала не просто его незаурядная эрудиция (которая, кстати, никогда явно не демонстрировалась, она как бы проступала сквозь ткань разговора), Дмитрий Александрович покорял изощренностью ума, способностью включиться в только что возникшую тему и не произносить при этом банальностей. Беседа с Приговым тонизировала, поскольку это была не досужая болтовня и не плоские прагматические выкладки, - в ней царил разум. Фрагменты подобных бесед станут подспорьем в попытке представить феномен "Дмитрий Александрович Пригов" в его культурном и человеческом измерении. В книгу вошли также интервью с известными деятелями культуры, знавшими Пригова и ценившими его творчество, - А.Зориным, Т.Кибировым, Е.Поповым, Л.Рубинштейном, М.Ямпольским и другими, а также эссе-воспоминание Г.Брускина.
Prigov byl grandioznym sobesednikom. Porazhala ne prosto ego nezaurjadnaja eruditsija (kotoraja, kstati, nikogda javno ne demonstrirovalas, ona kak by prostupala skvoz tkan razgovora), Dmitrij Aleksandrovich pokorjal izoschrennostju uma, sposobnostju vkljuchitsja v tolko chto voznikshuju temu i ne proiznosit pri etom banalnostej. Beseda s Prigovym tonizirovala, poskolku eto byla ne dosuzhaja boltovnja i ne ploskie pragmaticheskie vykladki, - v nej tsaril razum. Fragmenty podobnykh besed stanut podsporem v popytke predstavit fenomen "Dmitrij Aleksandrovich Prigov" v ego kulturnom i chelovecheskom izmerenii. V knigu voshli takzhe intervju s izvestnymi dejateljami kultury, znavshimi Prigova i tsenivshimi ego tvorchestvo, - A.Zorinym, T.Kibirovym, E.Popovym, L.Rubinshtejnom, M.Jampolskim i drugimi, a takzhe esse-vospominanie G.Bruskina.
