Пьер Була не занимался искусством, он занимался фотографией. Он всегда говорил: "Я, как сантехник, просто делаю свою работу фотографа". Работа трудная, часто неблагодарная, но делал он ее добросовестно и со страстью. Он занимался фотографией ежедневно, он видел, думал, говорил и писал на языке фотографии, и не было для него большей свободы, чем фотографировать то, что он любил: жизнь, мужчин, женщин (в первую очередь), друзей, облака... Все, кроме войны и нищеты, ибо не переносил несчастья ближних. Артур Рубинштейн, Ив Сен-Лоран, курсанты Вест-Пойнта, польские шахтеры, улыбка девы Марии у Фра Анджелико... И всех их он снял одинаково удачно. В течение шести десятилетий это и составляло его счастье.
Per Bula ne zanimalsja iskusstvom, on zanimalsja fotografiej. On vsegda govoril: "Ja, kak santekhnik, prosto delaju svoju rabotu fotografa". Rabota trudnaja, chasto neblagodarnaja, no delal on ee dobrosovestno i so strastju. On zanimalsja fotografiej ezhednevno, on videl, dumal, govoril i pisal na jazyke fotografii, i ne bylo dlja nego bolshej svobody, chem fotografirovat to, chto on ljubil: zhizn, muzhchin, zhenschin (v pervuju ochered), druzej, oblaka... Vse, krome vojny i nischety, ibo ne perenosil neschastja blizhnikh. Artur Rubinshtejn, Iv Sen-Loran, kursanty Vest-Pojnta, polskie shakhtery, ulybka devy Marii u Fra Andzheliko... I vsekh ikh on snjal odinakovo udachno. V techenie shesti desjatiletij eto i sostavljalo ego schaste.
