«Здесь птицы не поют, деревья не растут». Здесь зашкаливают и сходят с ума дозиметры, радиоактивные развалины мерцают мертвенным призрачным светом под мертвым небом, каждый вдох сокращает жизнь на день, а от лучевой болезни не спасают ни защитные костюмы, ни бомбоубежища, ни подземелья метро. 1000 рентген в час - даже через 30 лет после атомной войны 2012 года и наступления Большой Тьмы, изрытая ядерными кратерами Москва совершенно непригодна для жизни. Но чем дальше от столицы, тем ниже уровни радиации, тем больше выживших людей и голодных ртов. А значит, отчаянным Следопытам - разведчикам, добытчикам, мародерам - придется вновь и вновь ходить в смертельно опасные рейды на московское пепелище, в самое сердце тьмы, - в поисках чего? Подземных хранилищ стратегического запаса? Оружейных складов? Покинутых военных баз? Или чего-то еще более важного?
«Zdes ptitsy ne pojut, derevja ne rastut». Zdes zashkalivajut i skhodjat s uma dozimetry, radioaktivnye razvaliny mertsajut mertvennym prizrachnym svetom pod mertvym nebom, kazhdyj vdokh sokraschaet zhizn na den, a ot luchevoj bolezni ne spasajut ni zaschitnye kostjumy, ni bomboubezhischa, ni podzemelja metro. 1000 rentgen v chas - dazhe cherez 30 let posle atomnoj vojny 2012 goda i nastuplenija Bolshoj Tmy, izrytaja jadernymi kraterami Moskva sovershenno neprigodna dlja zhizni. No chem dalshe ot stolitsy, tem nizhe urovni radiatsii, tem bolshe vyzhivshikh ljudej i golodnykh rtov. A znachit, otchajannym Sledopytam - razvedchikam, dobytchikam, maroderam - pridetsja vnov i vnov khodit v smertelno opasnye rejdy na moskovskoe pepelische, v samoe serdtse tmy, - v poiskakh chego? Podzemnykh khranilisch strategicheskogo zapasa? Oruzhejnykh skladov? Pokinutykh voennykh baz? Ili chego-to esche bolee vazhnogo?
