Так начинаются многие сказки: матушка умерла, мужик взял в дом мачеху, а та невзлюбила падчерицу, отправила её к своей тётке – бабе Яге...Но Жу, с которой случилось то же самое, не уверена, что попала в сказку. Деревня, в которой она оказалась, - богом забытое место где-то на Севере, где никогда не заходит солнце, вокруг леса и болота, и телефон здесь не ловит. Здесь совершенно нечем заняться, а у местных старух непонятный говор и только и разговоров, что о порче да покойниках, которые приходят к живым, домовых и непонятной травине, которая помогает найти потерявшихся людей, но сорвать её сложно: растёт она в далекой согре, и охраняет её нечистая сила. Впрочем, Жу всё это не интересно. С тех пор, как не стало мамы, ей сложно общаться с людьми. За неё это делает внутренний брат-близнец, про которого Жу начинает думать, что это и есть она сама. Быть мальчиком или девочкой, жить в городе или в деревне, что-то делать или не делать совсем ничего, - с недавних пор Жу всё неважно. Однако с того дня, как местная колдунья в сердцах сказала "понеси тебя леший", и Жу канула в болотистых лесах с братом, а вышла уже одна, - с этого дня ей приходится учиться жить заново, слушать старух и понимать, что же они рассказывают о силах, живущих в окрестных болотах, и о том, как с ними обращаться. Только так она может понять что-то и про саму себя.
Tak nachinajutsja mnogie skazki: matushka umerla, muzhik vzjal v dom machekhu, a ta nevzljubila padcheritsu, otpravila ejo k svoej tjotke – babe Jage...No Zhu, s kotoroj sluchilos to zhe samoe, ne uverena, chto popala v skazku. Derevnja, v kotoroj ona okazalas, - bogom zabytoe mesto gde-to na Severe, gde nikogda ne zakhodit solntse, vokrug lesa i bolota, i telefon zdes ne lovit. Zdes sovershenno nechem zanjatsja, a u mestnykh starukh neponjatnyj govor i tolko i razgovorov, chto o porche da pokojnikakh, kotorye prikhodjat k zhivym, domovykh i neponjatnoj travine, kotoraja pomogaet najti poterjavshikhsja ljudej, no sorvat ejo slozhno: rastjot ona v dalekoj sogre, i okhranjaet ejo nechistaja sila. Vprochem, Zhu vsjo eto ne interesno. S tekh por, kak ne stalo mamy, ej slozhno obschatsja s ljudmi. Za nejo eto delaet vnutrennij brat-bliznets, pro kotorogo Zhu nachinaet dumat, chto eto i est ona sama. Byt malchikom ili devochkoj, zhit v gorode ili v derevne, chto-to delat ili ne delat sovsem nichego, - s nedavnikh por Zhu vsjo nevazhno. Odnako s togo dnja, kak mestnaja koldunja v serdtsakh skazala "ponesi tebja leshij", i Zhu kanula v bolotistykh lesakh s bratom, a vyshla uzhe odna, - s etogo dnja ej prikhoditsja uchitsja zhit zanovo, slushat starukh i ponimat, chto zhe oni rasskazyvajut o silakh, zhivuschikh v okrestnykh bolotakh, i o tom, kak s nimi obraschatsja. Tolko tak ona mozhet ponjat chto-to i pro samu sebja.
