Впервые на русском языке самая полная версия знакового романа XX века со всеми вычеркнутыми местами и пропущенными фрагментами в новом блестящем переводе. "Процесс" стал своеобразным символом творчества Кафки, хотя сам писатель не оставил никаких подсказок, по которым можно было бы как-то воссоздать фабулу произведения: главы не были пронумерованы и содержались в отдельных конвертах. Йозеф К. – рациональный герой среди абсурдного общества. Его ничем не примечательная, в чем-то даже банальная жизнь шла своим чередом, пока его не известили о том, что против него начат Процесс...Абсурдность происходящего с К. пугает именно своей приземленной, холодной обыденностью, странной логичностью и непостижимостью Закона, противостоять которому он не в силах. Где судья, которого он ни разу не видел? Где высокий суд, куда он так и не попал? Он виноват просто потому, что каждый человек в этой жизни может быть в чем-то виноват...
Vpervye na russkom jazyke samaja polnaja versija znakovogo romana XX veka so vsemi vycherknutymi mestami i propuschennymi fragmentami v novom blestjaschem perevode. "Protsess" stal svoeobraznym simvolom tvorchestva Kafki, khotja sam pisatel ne ostavil nikakikh podskazok, po kotorym mozhno bylo by kak-to vossozdat fabulu proizvedenija: glavy ne byli pronumerovany i soderzhalis v otdelnykh konvertakh. Jozef K. – ratsionalnyj geroj sredi absurdnogo obschestva. Ego nichem ne primechatelnaja, v chem-to dazhe banalnaja zhizn shla svoim cheredom, poka ego ne izvestili o tom, chto protiv nego nachat Protsess...Absurdnost proiskhodjaschego s K. pugaet imenno svoej prizemlennoj, kholodnoj obydennostju, strannoj logichnostju i nepostizhimostju Zakona, protivostojat kotoromu on ne v silakh. Gde sudja, kotorogo on ni razu ne videl? Gde vysokij sud, kuda on tak i ne popal? On vinovat prosto potomu, chto kazhdyj chelovek v etoj zhizni mozhet byt v chem-to vinovat...
