"Добрый Хармс - таким оксюмороном можно обозначить повествователя этих коротких историй. Усвоив, может быть, не прямо, а из воздуха технику немотивированного абсурда, автор использует ее в прямо противоположных целях. Абсурд обэриутов - способ неприятия мира. Он призван вызывать едва ли не рвотный рефлекс. … Абсурд автора КОШКИ примиряет с реальностью, сопровождается понимающей улыбкой: все, в общем, выносимо и как-то образуется. Для человекокошки день начинается ожиданием сказки, даже если впереди - подвал метро. Ведь снег все равно придет из Купчина в Озерки, и солнце завтра встанет, "что бы там ни происходило". Для автора и Лигово - родное. Кто бывал или живал - поймет. Певцов Летнего сада и Невского и так достаточно. Кое-что из того, что автору "сказали", мне хорошо знакомо. Он не послушался, но объяснил. И, наверно, правильно сделал. Как автор. По-прежнему не согласен только с одним. С тем, что автор КОШКИ кокетливо называет себя неписателем....
"Dobryj Kharms - takim oksjumoronom mozhno oboznachit povestvovatelja etikh korotkikh istorij. Usvoiv, mozhet byt, ne prjamo, a iz vozdukha tekhniku nemotivirovannogo absurda, avtor ispolzuet ee v prjamo protivopolozhnykh tseljakh. Absurd oberiutov - sposob neprijatija mira. On prizvan vyzyvat edva li ne rvotnyj refleks. … Absurd avtora KOSHKI primirjaet s realnostju, soprovozhdaetsja ponimajuschej ulybkoj: vse, v obschem, vynosimo i kak-to obrazuetsja. Dlja chelovekokoshki den nachinaetsja ozhidaniem skazki, dazhe esli vperedi - podval metro. Ved sneg vse ravno pridet iz Kupchina v Ozerki, i solntse zavtra vstanet, "chto by tam ni proiskhodilo". Dlja avtora i Ligovo - rodnoe. Kto byval ili zhival - pojmet. Pevtsov Letnego sada i Nevskogo i tak dostatochno. Koe-chto iz togo, chto avtoru "skazali", mne khorosho znakomo. On ne poslushalsja, no objasnil. I, naverno, pravilno sdelal. Kak avtor. Po-prezhnemu ne soglasen tolko s odnim. S tem, chto avtor KOSHKI koketlivo nazyvaet sebja nepisatelem....
