Почти полвека назад это считалось фантастикой и читалось как фантастика. Исследующая и расширяющая границы жанра, жадно впитывающая всевозможные новейшие веяния, примеряющая общечеловеческое лицо, отважно игнорирующая каинову печать "жанрового гетто". Сейчас это воспринимается как одно из самых человечных произведений новейшего времени, как роман пронзительной психологической силы, как филигранное развитие темы любви и ответственности.
Не зря вышедшую уже в 1990-е книгу воспоминаний Киз назвал "Элджернон, Чарли и я".
Pochti polveka nazad eto schitalos fantastikoj i chitalos kak fantastika. Issledujuschaja i rasshirjajuschaja granitsy zhanra, zhadno vpityvajuschaja vsevozmozhnye novejshie vejanija, primerjajuschaja obschechelovecheskoe litso, otvazhno ignorirujuschaja kainovu pechat "zhanrovogo getto". Sejchas eto vosprinimaetsja kak odno iz samykh chelovechnykh proizvedenij novejshego vremeni, kak roman pronzitelnoj psikhologicheskoj sily, kak filigrannoe razvitie temy ljubvi i otvetstvennosti.
Ne zrja vyshedshuju uzhe v 1990-e knigu vospominanij Kiz nazval "Eldzhernon, Charli i ja".
