В тот скучный осенний день Джил плакала на заднем дворе школы. Плакала она потому, что её дразнили.
Наша история не о школе, так что о ней я скажу немного, тем более что это не слишком приятная тема. Школа была для мальчиков и девочек, и её обычно называли школой смешанного обучения; но если где что и смешалось, так это в головах её начальства. Люди эти считали, что детям надо позволять всё, что им нравится; а как на беду, десятку ребят постарше нравилось дразнить и мучить всех остальных. Все мелкие и крупные пакости, которые в обычной школе можно обнаружить и пресечь за месяц, здесь процветали постоянно. Если что-нибудь и выплывало наружу, никого не наказывали. Директор говорил: "Гм, интересный случай", посылал за виновным и долго с ним беседовал. Тот, кто знал, как ему подыграть, становился даже его любимцем.
V tot skuchnyj osennij den Dzhil plakala na zadnem dvore shkoly. Plakala ona potomu, chto ejo draznili.
Nasha istorija ne o shkole, tak chto o nej ja skazhu nemnogo, tem bolee chto eto ne slishkom prijatnaja tema. Shkola byla dlja malchikov i devochek, i ejo obychno nazyvali shkoloj smeshannogo obuchenija; no esli gde chto i smeshalos, tak eto v golovakh ejo nachalstva. Ljudi eti schitali, chto detjam nado pozvoljat vsjo, chto im nravitsja; a kak na bedu, desjatku rebjat postarshe nravilos draznit i muchit vsekh ostalnykh. Vse melkie i krupnye pakosti, kotorye v obychnoj shkole mozhno obnaruzhit i presech za mesjats, zdes protsvetali postojanno. Esli chto-nibud i vyplyvalo naruzhu, nikogo ne nakazyvali. Direktor govoril: "Gm, interesnyj sluchaj", posylal za vinovnym i dolgo s nim besedoval. Tot, kto znal, kak emu podygrat, stanovilsja dazhe ego ljubimtsem.
