"Считается побег" - сакраментальные слова, знакомые каждому жителю нашей необъятной страны. С непременным предуведомлением - "шаг влево, шаг вправо". Многих эти слова пугают, и люди идут по накатанной колее, зачастую сами не зная куда. Но есть те, кто делают шаг влево. Или вправо. Или куда-нибудь еще. Лишь бы не топать по ненавистному маршруту. Но как трудно выломиться из строя, сделать этот самый первый шаг, c которого начинается вожделенная свобода! Однако герои Александра Кабакова решаются - и бегут. Бегут от судьбы и обстоятельств, от врагов и друзей, от времени, и от себя. И бегут, как правило, неудачно. Неумолимая, жестокая жизнь-конвоир отшвыривает их обратно, в строй. Но число беглецов не уменьшается, и сила, толкающая их на побег, не ослабевает. Наверное, потому, что, как говорит автор: "Все, чего мы хотели бы, считается побег".
"Schitaetsja pobeg" - sakramentalnye slova, znakomye kazhdomu zhitelju nashej neobjatnoj strany. S nepremennym preduvedomleniem - "shag vlevo, shag vpravo". Mnogikh eti slova pugajut, i ljudi idut po nakatannoj kolee, zachastuju sami ne znaja kuda. No est te, kto delajut shag vlevo. Ili vpravo. Ili kuda-nibud esche. Lish by ne topat po nenavistnomu marshrutu. No kak trudno vylomitsja iz stroja, sdelat etot samyj pervyj shag, c kotorogo nachinaetsja vozhdelennaja svoboda! Odnako geroi Aleksandra Kabakova reshajutsja - i begut. Begut ot sudby i obstojatelstv, ot vragov i druzej, ot vremeni, i ot sebja. I begut, kak pravilo, neudachno. Neumolimaja, zhestokaja zhizn-konvoir otshvyrivaet ikh obratno, v stroj. No chislo begletsov ne umenshaetsja, i sila, tolkajuschaja ikh na pobeg, ne oslabevaet. Navernoe, potomu, chto, kak govorit avtor: "Vse, chego my khoteli by, schitaetsja pobeg".
