Эпистолярный дневник сестры Пушкина, который она вела с перерывами в 1831-1837 годах, сегодняшним читателем воспринимается как своего рода семейный роман, правдиво и занимательно повествующий о жизни обыкновенного во многих отношениях, и в то же время, пожалуй, самого легендарного из всех русских дворянских семейств - семейства Пушкиных. "Я - сама откровенность", - заметила как-то Ольга Сергеевна. И эту ее самооценку вполне подтверждает подробный рассказ о задушевных и при том непростых взаимоотношениях в семье. Ее глазами мы видим ее собственную жизнь, и жизнь ее братьев и родителей. Меткие, зачастую ироничные и забавные наблюдения Ольги Сергеевны над их характерами и поступками рисуют остро очерченный облик ее самой и ее близких. Свобода и откровенность ее замечаний, их доверительный тон позволяют читателю этих писем ощутить определенную причастность минувшему прошлому, почувствовать его реальность, его осязаемость, и во многом его удивительную близость дню нынешнему...
Epistoljarnyj dnevnik sestry Pushkina, kotoryj ona vela s pereryvami v 1831-1837 godakh, segodnjashnim chitatelem vosprinimaetsja kak svoego roda semejnyj roman, pravdivo i zanimatelno povestvujuschij o zhizni obyknovennogo vo mnogikh otnoshenijakh, i v to zhe vremja, pozhaluj, samogo legendarnogo iz vsekh russkikh dvorjanskikh semejstv - semejstva Pushkinykh. "Ja - sama otkrovennost", - zametila kak-to Olga Sergeevna. I etu ee samootsenku vpolne podtverzhdaet podrobnyj rasskaz o zadushevnykh i pri tom neprostykh vzaimootnoshenijakh v seme. Ee glazami my vidim ee sobstvennuju zhizn, i zhizn ee bratev i roditelej. Metkie, zachastuju ironichnye i zabavnye nabljudenija Olgi Sergeevny nad ikh kharakterami i postupkami risujut ostro ocherchennyj oblik ee samoj i ee blizkikh. Svoboda i otkrovennost ee zamechanij, ikh doveritelnyj ton pozvoljajut chitatelju etikh pisem oschutit opredelennuju prichastnost minuvshemu proshlomu, pochuvstvovat ego realnost, ego osjazaemost, i vo mnogom ego udivitelnuju blizost dnju nyneshnemu...
