Миры узбекского писателя Сухбата Афлатуни причудливы, как миражи в пустыне. Они искусно мимикрируют под реальность, но как только читателю кажется, что он приблизился и готов погрузиться в обычный, конкретный жанр, автор развеивает марево, и оказывается, что стереотипы здесь не работают. Представленные в сборнике повести тому яркое подтверждение. В "Глиняных буквах, плывущих яблоках" новый Учитель приезжает в далекий поселок, чтобы научить детей древнему загадочному алфавиту и с его помощью вернуть людям воду, которую отобрал алчный Председатель. В повести "Пенуэль" патриарх, глава некогда большой семьи Яков — это, конечно, библейский Иаков. С одной стороны, он пережил весь противоречивый и кровавый XX век и умер в сто шесть лет. С другой стороны, его мытарства и жизненные устремления не уникальны, все повторяется и имеет аналогии вплоть до ветхозаветной истории, и главным для человека всегда было продление рода. В "Годе Барана" рассказ о "новых временах" превращается в притчу о том, что каждому воздастся по грехам его.
Miry uzbekskogo pisatelja Sukhbata Aflatuni prichudlivy, kak mirazhi v pustyne. Oni iskusno mimikrirujut pod realnost, no kak tolko chitatelju kazhetsja, chto on priblizilsja i gotov pogruzitsja v obychnyj, konkretnyj zhanr, avtor razveivaet marevo, i okazyvaetsja, chto stereotipy zdes ne rabotajut. Predstavlennye v sbornike povesti tomu jarkoe podtverzhdenie. V "Glinjanykh bukvakh, plyvuschikh jablokakh" novyj Uchitel priezzhaet v dalekij poselok, chtoby nauchit detej drevnemu zagadochnomu alfavitu i s ego pomoschju vernut ljudjam vodu, kotoruju otobral alchnyj Predsedatel. V povesti "Penuel" patriarkh, glava nekogda bolshoj semi Jakov — eto, konechno, biblejskij Iakov. S odnoj storony, on perezhil ves protivorechivyj i krovavyj XX vek i umer v sto shest let. S drugoj storony, ego mytarstva i zhiznennye ustremlenija ne unikalny, vse povtorjaetsja i imeet analogii vplot do vetkhozavetnoj istorii, i glavnym dlja cheloveka vsegda bylo prodlenie roda. V "Gode Barana" rasskaz o "novykh vremenakh" prevraschaetsja v pritchu o tom, chto kazhdomu vozdastsja po grekham ego.
