Роман одного из самых талантливых и самобытных франкоязычных писателей нового поколения. Критики неслучайно назвали Томаса Гунцига "внучатым племянником Кафки". Гунциг погружает нас в гротескный мир супермаркетов, где пересекаются и ломаются судьбы главных героев. В этом мире люди имеют возможность генетически манипулировать будущими детьми. Так кассирша супермаркета становится матерью четырех людей-волков - Белого, Бурого, Серого и Черного. Головокружительные приключения, яркие герои, порой жестокие и циничные, короткие главы, крутые повороты сюжета, - все это делает роман похожим на остросюжетный триллер, который стремительно движется к непредсказуемому финалу.
В начале не было ничего.
Ни пространства, ни света, ни течения времени. Не было ни вчера, ни завтра, ни сегодня.
Хуже забастовки.
Хуже дефицита.
Ничего - и больше ничего, но ничего страшного, в конце концов, ничего - это тоже неплохо.
Ничего - все же открывает какие-никакие перспективы.
Ведь только когда появилось что-то, стало понятно, что давно не было ничего и это самое что-то тоже не так уж плохо.
Но это что-то, появившееся тогда, между концом ничего и началом всего остального, признаться, почти ничего собой не представляло. Затрепетали безымянные частицы. Вздрогнули кванты, столкнулись атомы…
Да, это что-то не представляло собой ничего.
Но между ними, между ничем и чем-то, ничего собой не представлявшим, имелся зазор, а зазор - это уже кое-что.
Любой помощник менеджера это знает.
Вот только чтобы кто-то это понял, надо, чтобы этот кто-то был.
Но тогда не было никого.
Томас Гунциг
Переводчик: Хотинская Нина
Редактор: Тарасова Л.
Roman odnogo iz samykh talantlivykh i samobytnykh frankojazychnykh pisatelej novogo pokolenija. Kritiki nesluchajno nazvali Tomasa Guntsiga "vnuchatym plemjannikom Kafki". Guntsig pogruzhaet nas v grotesknyj mir supermarketov, gde peresekajutsja i lomajutsja sudby glavnykh geroev. V etom mire ljudi imejut vozmozhnost geneticheski manipulirovat buduschimi detmi. Tak kassirsha supermarketa stanovitsja materju chetyrekh ljudej-volkov - Belogo, Burogo, Serogo i Chernogo. Golovokruzhitelnye prikljuchenija, jarkie geroi, poroj zhestokie i tsinichnye, korotkie glavy, krutye povoroty sjuzheta, - vse eto delaet roman pokhozhim na ostrosjuzhetnyj triller, kotoryj stremitelno dvizhetsja k nepredskazuemomu finalu.
V nachale ne bylo nichego.
Ni prostranstva, ni sveta, ni techenija vremeni. Ne bylo ni vchera, ni zavtra, ni segodnja.
Khuzhe zabastovki.
Khuzhe defitsita.
Nichego - i bolshe nichego, no nichego strashnogo, v kontse kontsov, nichego - eto tozhe neplokho.
Nichego - vse zhe otkryvaet kakie-nikakie perspektivy.
Ved tolko kogda pojavilos chto-to, stalo ponjatno, chto davno ne bylo nichego i eto samoe chto-to tozhe ne tak uzh plokho.
No eto chto-to, pojavivsheesja togda, mezhdu kontsom nichego i nachalom vsego ostalnogo, priznatsja, pochti nichego soboj ne predstavljalo. Zatrepetali bezymjannye chastitsy. Vzdrognuli kvanty, stolknulis atomy…
Da, eto chto-to ne predstavljalo soboj nichego.
No mezhdu nimi, mezhdu nichem i chem-to, nichego soboj ne predstavljavshim, imelsja zazor, a zazor - eto uzhe koe-chto.
Ljuboj pomoschnik menedzhera eto znaet.
Vot tolko chtoby kto-to eto ponjal, nado, chtoby etot kto-to byl.
No togda ne bylo nikogo.
Tomas Guntsig
Perevodchik: Khotinskaja Nina
Redaktor: Tarasova L.
