Автор этой книги исходит из общеизвестного факта: изображения и другие рукотворные предметы, которые мы сегодня принимаем за искусство, не всегда и не везде бывали художественными феноменами; люди нередко создавали, воспринимали, переживали и обсуждали их существенно иначе. Любая культура заслуживает того, чтобы увидеть ее как целостный и самодостаточный универсум. Поэтому значение образов "для них" составляет такую же историческую реальность, как и наши интерпретации, которые развертываются в плоскости функционирования этих образов "для нас". Ибо быть образом, текстом, быть искусством возможно только в модусе "для": без отношения к некоторой субъективности, вне живых социокультурных контекстов нет ни искусства, ни образа, ни текста. Где, когда, в каких обстоятельствах и каким образом формировалась идея искусства и складывались соответствующие культурные практики? В поисках ответа на этот вопрос автор выбрал в историческом пространстве-времени два места, традиционно...
Avtor etoj knigi iskhodit iz obscheizvestnogo fakta: izobrazhenija i drugie rukotvornye predmety, kotorye my segodnja prinimaem za iskusstvo, ne vsegda i ne vezde byvali khudozhestvennymi fenomenami; ljudi neredko sozdavali, vosprinimali, perezhivali i obsuzhdali ikh suschestvenno inache. Ljubaja kultura zasluzhivaet togo, chtoby uvidet ee kak tselostnyj i samodostatochnyj universum. Poetomu znachenie obrazov "dlja nikh" sostavljaet takuju zhe istoricheskuju realnost, kak i nashi interpretatsii, kotorye razvertyvajutsja v ploskosti funktsionirovanija etikh obrazov "dlja nas". Ibo byt obrazom, tekstom, byt iskusstvom vozmozhno tolko v moduse "dlja": bez otnoshenija k nekotoroj subektivnosti, vne zhivykh sotsiokulturnykh kontekstov net ni iskusstva, ni obraza, ni teksta. Gde, kogda, v kakikh obstojatelstvakh i kakim obrazom formirovalas ideja iskusstva i skladyvalis sootvetstvujuschie kulturnye praktiki? V poiskakh otveta na etot vopros avtor vybral v istoricheskom prostranstve-vremeni dva mesta, traditsionno...
