"Я привыкла к запаху смерти". Так начинается рассказ Клитемнестры о ее жизни после того, как ее покинул муж - Агамемнон, отправившийся завоевывать Трою. Бессмертный древнегреческий миф о троянском герое Агамемноне, о его неверной жене Клитемнестре, об их детях, чью судьбу определили необратимые поступки родителей, запечатлели две с лишним тысячи лет назад Эсхил, Софокл, Еврипид, и всю дальнейшую историю человечество пересказывало и переосмысляло эти судьбы и сюжеты. В романе "Дом имён" Колму Тойбину удалось и открыть совершенно новое звучание античной трагедии об Агамемноне, Клитемнестре, Ифигении, Электре и Оресте, и заполнить пробелы в классических жизнеописаниях этих героев, и придать их нерешаемым нравственным дилеммам современные оттенки и глубину, и написать захватывающий и жуткий детектив в древнегреческих декорациях. Тойбин ведет по коварным лабиринтам памяти, то лживой, то устрашающе честной, по тропам слов, которые можно трактовать пятью разными способами - а от выбора трактовки будет всякий раз зависеть чья-то жизнь, - и по следам всегда судьбоносных решений. Это история о том, как одно предательство влечет другое, как одно убийство обращается в цепь убийств, как осуждение и оправдание идут рука об руку.
Пресса о книге
Несчастья Агамемнона и его семейства рассмотрены в мировой литературе со всех сторон. Но Колму Тойбину удалось показать классическую трагедию в другом ракурсе. В своем новом романе он погружает читателя в ту часть истории, что происходит от убийства Ифигении до убийства Клитемнестры, вызывая отклик, весьма отличный от почтения перед аурой классицизма. Сочетание сдержанного стиля и острой наблюдательности уводит сюжет от оперной напыщенности к глубокой человеческой трагедии. Мэри Бирд
Проза Тойбина совершенна и гипнотична. В его изложении ужасы греческой трагедии лишены сенсационности, и от этого они поражают еще сильнее. Тойбин выписывает портреты неумолимости и неизбежности - истинных героинь этой классической истории. Повествование спокойно и сурово и потому воздействует еще сильнее. Великолепный роман. The Providence Journal
Тойбин изящно трансформирует греческую классическую историю о насилии в современную психологическую драму. New York magazine
Опустошающая и человечная история, яростно, едва ли не завораживающе правдоподобная. The Guardian
Истинный гигант среди рассказчиков, Тойбин швыряет нас в свой роман. И это шедевр. Daily Telegraph
Античный "Карточный домик"... Подобно популярному сериалу, Тойбин показывает, что способна породить погоня за властью, успехом и славой. Irish Times
Месть, предательство и страсть никогда не выйдут из моды. The Chicago Tribune
Несмотря на то, что этой истории много веков, она не утратила своей актуальности. У Тойбина получился напряженный и очень современный рассказ о женщине, которая попала в ловушку собственных устремлений и политических ограничений, в которых приходилось действовать женщине. Столь широкий диапазон художественных возможностей Колм Тойбин являет впервые; его переходы от ужасного к безмятежному достойны сравнения с бессмертной греческой драматургией. Washington Post
Экстраординарный новый роман... Внедряясь в греческую трагедию с поразительной ловкостью, Колм Тойбин обнаружил в известной мифологичной истории лакуны, в которые смог встроить собственную историю. Совершенно виртуозный роман. Тойбин поразительно мастерски работает в жестких античных рамках. Boston Globe
"Ja privykla k zapakhu smerti". Tak nachinaetsja rasskaz Klitemnestry o ee zhizni posle togo, kak ee pokinul muzh - Agamemnon, otpravivshijsja zavoevyvat Troju. Bessmertnyj drevnegrecheskij mif o trojanskom geroe Agamemnone, o ego nevernoj zhene Klitemnestre, ob ikh detjakh, chju sudbu opredelili neobratimye postupki roditelej, zapechatleli dve s lishnim tysjachi let nazad Eskhil, Sofokl, Evripid, i vsju dalnejshuju istoriju chelovechestvo pereskazyvalo i pereosmysljalo eti sudby i sjuzhety. V romane "Dom imjon" Kolmu Tojbinu udalos i otkryt sovershenno novoe zvuchanie antichnoj tragedii ob Agamemnone, Klitemnestre, Ifigenii, Elektre i Oreste, i zapolnit probely v klassicheskikh zhizneopisanijakh etikh geroev, i pridat ikh nereshaemym nravstvennym dilemmam sovremennye ottenki i glubinu, i napisat zakhvatyvajuschij i zhutkij detektiv v drevnegrecheskikh dekoratsijakh. Tojbin vedet po kovarnym labirintam pamjati, to lzhivoj, to ustrashajusche chestnoj, po tropam slov, kotorye mozhno traktovat pjatju raznymi sposobami - a ot vybora traktovki budet vsjakij raz zaviset chja-to zhizn, - i po sledam vsegda sudbonosnykh reshenij. Eto istorija o tom, kak odno predatelstvo vlechet drugoe, kak odno ubijstvo obraschaetsja v tsep ubijstv, kak osuzhdenie i opravdanie idut ruka ob ruku.
Pressa o knige
Neschastja Agamemnona i ego semejstva rassmotreny v mirovoj literature so vsekh storon. No Kolmu Tojbinu udalos pokazat klassicheskuju tragediju v drugom rakurse. V svoem novom romane on pogruzhaet chitatelja v tu chast istorii, chto proiskhodit ot ubijstva Ifigenii do ubijstva Klitemnestry, vyzyvaja otklik, vesma otlichnyj ot pochtenija pered auroj klassitsizma. Sochetanie sderzhannogo stilja i ostroj nabljudatelnosti uvodit sjuzhet ot opernoj napyschennosti k glubokoj chelovecheskoj tragedii. Meri Bird
Proza Tojbina sovershenna i gipnotichna. V ego izlozhenii uzhasy grecheskoj tragedii lisheny sensatsionnosti, i ot etogo oni porazhajut esche silnee. Tojbin vypisyvaet portrety neumolimosti i neizbezhnosti - istinnykh geroin etoj klassicheskoj istorii. Povestvovanie spokojno i surovo i potomu vozdejstvuet esche silnee. Velikolepnyj roman. The Providence Journal
Tojbin izjaschno transformiruet grecheskuju klassicheskuju istoriju o nasilii v sovremennuju psikhologicheskuju dramu. New York magazine
Opustoshajuschaja i chelovechnaja istorija, jarostno, edva li ne zavorazhivajusche pravdopodobnaja. The Guardian
Istinnyj gigant sredi rasskazchikov, Tojbin shvyrjaet nas v svoj roman. I eto shedevr. Daily Telegraph
Antichnyj "Kartochnyj domik"... Podobno populjarnomu serialu, Tojbin pokazyvaet, chto sposobna porodit pogonja za vlastju, uspekhom i slavoj. Irish Times
Mest, predatelstvo i strast nikogda ne vyjdut iz mody. The Chicago Tribune
Nesmotrja na to, chto etoj istorii mnogo vekov, ona ne utratila svoej aktualnosti. U Tojbina poluchilsja naprjazhennyj i ochen sovremennyj rasskaz o zhenschine, kotoraja popala v lovushku sobstvennykh ustremlenij i politicheskikh ogranichenij, v kotorykh prikhodilos dejstvovat zhenschine. Stol shirokij diapazon khudozhestvennykh vozmozhnostej Kolm Tojbin javljaet vpervye; ego perekhody ot uzhasnogo k bezmjatezhnomu dostojny sravnenija s bessmertnoj grecheskoj dramaturgiej. Washington Post
Ekstraordinarnyj novyj roman... Vnedrjajas v grecheskuju tragediju s porazitelnoj lovkostju, Kolm Tojbin obnaruzhil v izvestnoj mifologichnoj istorii lakuny, v kotorye smog vstroit sobstvennuju istoriju. Sovershenno virtuoznyj roman. Tojbin porazitelno masterski rabotaet v zhestkikh antichnykh ramkakh. Boston Globe
