Цикл лекций о знаменитом романе Сервантеса «Дон Кихот», прочитанный крупнейшим русско-американским писателем XX века Владимиром Набоковым в Гарвардском университете в 1952 году и изданный посмертно отдельной книгой в 1983-м, дополняет его известные лекционные курсы по русской и зарубежной литературе для студентов колледжа Уэлсли и Корнеллского университета. Проницательный, дотошный и вызывающе необъективный исследователь, всегда с удовольствием оспаривавший общепринятые мнения и избитые истины, Набоков виртуозно ниспровергает (и вместе с тем убедительно подтверждает) культурную репутацию Дон Кихота – «рыцаря печального образа», сложившуюся за четыре с половиной столетия. В его трактовке произведение Сервантеса – это «грубая старая книжка», полная «безжалостной испанской жестокости», а ее заглавный герой – не только жертва издевок и унижений со стороны враждебного мира, но и мишень для скрытой читательской насмешки. При этом, по мысли Набокова, в восприятии последующих поколений Дон Кихот перерос роль жалкого, беспомощного шута, изначально отведенную ему автором, и стал символом возвышенного и святого безумия, олицетворением благородного одиночества, бескорыстной доблести и истинного гуманизма, сама же книга превратилась в «благонравный и причудливый миф» о соотношении видимости и реальности.
Tsikl lektsij o znamenitom romane Servantesa «Don Kikhot», prochitannyj krupnejshim russko-amerikanskim pisatelem XX veka Vladimirom Nabokovym v Garvardskom universitete v 1952 godu i izdannyj posmertno otdelnoj knigoj v 1983-m, dopolnjaet ego izvestnye lektsionnye kursy po russkoj i zarubezhnoj literature dlja studentov kolledzha Uelsli i Kornellskogo universiteta. Pronitsatelnyj, dotoshnyj i vyzyvajusche neobektivnyj issledovatel, vsegda s udovolstviem osparivavshij obscheprinjatye mnenija i izbitye istiny, Nabokov virtuozno nisprovergaet (i vmeste s tem ubeditelno podtverzhdaet) kulturnuju reputatsiju Don Kikhota – «rytsarja pechalnogo obraza», slozhivshujusja za chetyre s polovinoj stoletija. V ego traktovke proizvedenie Servantesa – eto «grubaja staraja knizhka», polnaja «bezzhalostnoj ispanskoj zhestokosti», a ee zaglavnyj geroj – ne tolko zhertva izdevok i unizhenij so storony vrazhdebnogo mira, no i mishen dlja skrytoj chitatelskoj nasmeshki. Pri etom, po mysli Nabokova, v vosprijatii posledujuschikh pokolenij Don Kikhot pereros rol zhalkogo, bespomoschnogo shuta, iznachalno otvedennuju emu avtorom, i stal simvolom vozvyshennogo i svjatogo bezumija, olitsetvoreniem blagorodnogo odinochestva, beskorystnoj doblesti i istinnogo gumanizma, sama zhe kniga prevratilas v «blagonravnyj i prichudlivyj mif» o sootnoshenii vidimosti i realnosti.
