«Любую цену...» — повторила про себя Нина. Ей вспомнилась комната с земляным полом и солдатской койкой, неподвижно сидевшая на стуле в углу старая женщина, так и не сумевшая простить себе давнего греха. Жизнь, прожитая под гнетом давно прощенной, как выяснилось, вины... В который раз резанула мысль о том, что было бы, если бы она, Зинаида, получила Тонино письмо лет сорок назад. Просто письмо, с сообщением, что сестра жива, здорова и счастлива. Но прошлое, как известно, не терпит сослагательного наклонения — все случилось, как случилось. Неужели злосчастный рисунок был тому причиной? Неужели Марго спрятала конверт в тайник старого секретера не только из ревности, но и потому, что хорошо знала цену его содержимого?! Нет, Нина по-прежнему отказывалась в это верить! Да и письмо, по словам Ивана, не было распечатано...
«Ljubuju tsenu...» — povtorila pro sebja Nina. Ej vspomnilas komnata s zemljanym polom i soldatskoj kojkoj, nepodvizhno sidevshaja na stule v uglu staraja zhenschina, tak i ne sumevshaja prostit sebe davnego grekha. Zhizn, prozhitaja pod gnetom davno proschennoj, kak vyjasnilos, viny... V kotoryj raz rezanula mysl o tom, chto bylo by, esli by ona, Zinaida, poluchila Tonino pismo let sorok nazad. Prosto pismo, s soobscheniem, chto sestra zhiva, zdorova i schastliva. No proshloe, kak izvestno, ne terpit soslagatelnogo naklonenija — vse sluchilos, kak sluchilos. Neuzheli zloschastnyj risunok byl tomu prichinoj? Neuzheli Margo sprjatala konvert v tajnik starogo sekretera ne tolko iz revnosti, no i potomu, chto khorosho znala tsenu ego soderzhimogo?! Net, Nina po-prezhnemu otkazyvalas v eto verit! Da i pismo, po slovam Ivana, ne bylo raspechatano...
