Вопрос о роли идеологии в произведениях Чехова возник давно. "Ну какой же Чехов мыслитель? - всерьез говорили многие критики. - Талантливый писатель, и больше ничего". Парадокс в том, что Чехов так или иначе воспроизводит распространенные среди современников-интеллигентов формулы жизни: поздненародническую идею терроризма в "Рассказе неизвестного человека"; философию беспросветного пессимизма, "мировой скорби" в "Огнях"; такую же поверхностную позицию скептицизма в "Палате No 6"; мировоззрение мирного "сциентизма" в "Скучной истории" и агрессивного социал-дарвинизма в "Дуэли". Чехов не решает вопроса об абстрактной ценности той или иной идеологической системы как таковой. Для него важно только то, что она не является конкретным жизненным ориентиром, абсолютной "нормой", на которую может без раздумий опереться каждый человек в своем духовном поиске: всякий раз жизнь оказывается мудрее и сложнее любой из таких объясняющих систем.
Vopros o roli ideologii v proizvedenijakh Chekhova voznik davno. "Nu kakoj zhe Chekhov myslitel? - vserez govorili mnogie kritiki. - Talantlivyj pisatel, i bolshe nichego". Paradoks v tom, chto Chekhov tak ili inache vosproizvodit rasprostranennye sredi sovremennikov-intelligentov formuly zhizni: pozdnenarodnicheskuju ideju terrorizma v "Rasskaze neizvestnogo cheloveka"; filosofiju besprosvetnogo pessimizma, "mirovoj skorbi" v "Ognjakh"; takuju zhe poverkhnostnuju pozitsiju skeptitsizma v "Palate No 6"; mirovozzrenie mirnogo "stsientizma" v "Skuchnoj istorii" i agressivnogo sotsial-darvinizma v "Dueli". Chekhov ne reshaet voprosa ob abstraktnoj tsennosti toj ili inoj ideologicheskoj sistemy kak takovoj. Dlja nego vazhno tolko to, chto ona ne javljaetsja konkretnym zhiznennym orientirom, absoljutnoj "normoj", na kotoruju mozhet bez razdumij operetsja kazhdyj chelovek v svoem dukhovnom poiske: vsjakij raz zhizn okazyvaetsja mudree i slozhnee ljuboj iz takikh objasnjajuschikh sistem.
