Для Генри Чинаски, альтер-эго автора, почтамт — преисподняя, куда он попал по собственной воле. А в преисподней никакого покоя: нужно отбиваться от назойливых жителей, ждущих несуществующих отправлений, наматывать километры по недружелюбной местности, выслушивать жалобы, уклоняться от дополнительной работы. И нет никакого выхода, и давит тоска, от которой никакого спасения — кроме женщин и алкоголя.
Никогда еще в литературе до "Почтамта" Буковски почта не выглядела таким одновременно ужасающим и манящим местом.
Dlja Genri Chinaski, alter-ego avtora, pochtamt — preispodnjaja, kuda on popal po sobstvennoj vole. A v preispodnej nikakogo pokoja: nuzhno otbivatsja ot nazojlivykh zhitelej, zhduschikh nesuschestvujuschikh otpravlenij, namatyvat kilometry po nedruzheljubnoj mestnosti, vyslushivat zhaloby, uklonjatsja ot dopolnitelnoj raboty. I net nikakogo vykhoda, i davit toska, ot kotoroj nikakogo spasenija — krome zhenschin i alkogolja.
Nikogda esche v literature do "Pochtamta" Bukovski pochta ne vygljadela takim odnovremenno uzhasajuschim i manjaschim mestom.
