Воспоминания Софьи Сергеевны Куломзиной, представленные в книге "Миры за мирами", могут соперничать с остросюжетным романом - столько в ее жизни было событий, трагических и радостных, столько неожиданных встреч, борьбы с неизбежностью, огорчений и удач, разочарований и надежды. Прежде чем осесть в Америке и стать именитым преподавателем Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке, она сумела выбраться из водоворота Большой истории, в котором оказалась подростком, пережив в России ужас послеоктябрьских дней, горечь скитаний по всей Европе, тяготы Второй мировой войны. Она разделила с русской эмиграцией ее незавидную судьбу. Сильный, волевой характер, воспитанный русской дворянской средой, и вера в промысел Божий, ведущий ее по жизни, позволили ей стать тем, кем она стала: авторитетным церковным миссионером, ученым-педагогом, одним из руководителей фонда RBR, в глухие годы издававшего для России книги по истории христианства, патристике, богословию.Софья Сергеевна прожила долгую и полную жизнь, и ощущение этой радостной полноты - наверное, самое завораживающее в искренних строках ее заметок. Они рассказывают о сложившемся вопреки обстоятельствам величавом русском мире, ностальгически близком нам и все еще духовно малопостижимом."Вся жизнь моя прошла в среде русской эмиграции - в разных странах Европы и в Америке. Я вспоминаю эти долгие годы - семьдесят с лишним лет - с благодарностью и любовью. Много было пережито, много было труда, много радостей, много бед. Мне всегда оставалось чуждым "отгораживание" себя от окружающей меня культуры. Но всегда вся моя жизнь шла в сознании, что есть Россия, что Россия, настоящая Россия, живет, какие бы государственные и политические силы в ней ни правили", - пишет Софья Куломзина.
Vospominanija Sofi Sergeevny Kulomzinoj, predstavlennye v knige "Miry za mirami", mogut sopernichat s ostrosjuzhetnym romanom - stolko v ee zhizni bylo sobytij, tragicheskikh i radostnykh, stolko neozhidannykh vstrech, borby s neizbezhnostju, ogorchenij i udach, razocharovanij i nadezhdy. Prezhde chem osest v Amerike i stat imenitym prepodavatelem Svjato-Vladimirskoj seminarii v Nju-Jorke, ona sumela vybratsja iz vodovorota Bolshoj istorii, v kotorom okazalas podrostkom, perezhiv v Rossii uzhas posleoktjabrskikh dnej, gorech skitanij po vsej Evrope, tjagoty Vtoroj mirovoj vojny. Ona razdelila s russkoj emigratsiej ee nezavidnuju sudbu. Silnyj, volevoj kharakter, vospitannyj russkoj dvorjanskoj sredoj, i vera v promysel Bozhij, veduschij ee po zhizni, pozvolili ej stat tem, kem ona stala: avtoritetnym tserkovnym missionerom, uchenym-pedagogom, odnim iz rukovoditelej fonda RBR, v glukhie gody izdavavshego dlja Rossii knigi po istorii khristianstva, patristike, bogosloviju.Sofja Sergeevna prozhila dolguju i polnuju zhizn, i oschuschenie etoj radostnoj polnoty - navernoe, samoe zavorazhivajuschee v iskrennikh strokakh ee zametok. Oni rasskazyvajut o slozhivshemsja vopreki obstojatelstvam velichavom russkom mire, nostalgicheski blizkom nam i vse esche dukhovno malopostizhimom."Vsja zhizn moja proshla v srede russkoj emigratsii - v raznykh stranakh Evropy i v Amerike. Ja vspominaju eti dolgie gody - semdesjat s lishnim let - s blagodarnostju i ljubovju. Mnogo bylo perezhito, mnogo bylo truda, mnogo radostej, mnogo bed. Mne vsegda ostavalos chuzhdym "otgorazhivanie" sebja ot okruzhajuschej menja kultury. No vsegda vsja moja zhizn shla v soznanii, chto est Rossija, chto Rossija, nastojaschaja Rossija, zhivet, kakie by gosudarstvennye i politicheskie sily v nej ni pravili", - pishet Sofja Kulomzina.
