Одесса для меня не звук, не ярмарочный лубок, не дешёвка, не хая с Привоза. Моя Одесса - это Арман Эммануэль дю Плесси дюк де Ришелье, это обрусевший француз Александр Фёдорович Ланжерон, это герой войны 1812 года Михаил Семёнович Воронцов. Моя Одесса - это легендарный русский город, уникальный своим истинным космополитизмом. Это созданный умными свободными трудолюбивыми людьми политэкономический феномен. Потому в моём одесском языке превалирует акцент "Одесской главы" "Евгения Онегина", а вовсе не пошлые бородатые анекдоты.
Хотя без великолепных еврейских старух, говорящих на идиш, не обошлось. Без них Одессу так же сложно представить, как и без Ришельевского лицея - второго в России после Царскосельского. Хотя первых уже нет, а второй - давно не тот. И лишь Понт Эвксинский гостеприимно катит свои вечные волны, полностью оправдывая перевод своего названия с греческого на одесский...
Автор
Odessa dlja menja ne zvuk, ne jarmarochnyj lubok, ne deshjovka, ne khaja s Privoza. Moja Odessa - eto Arman Emmanuel dju Plessi djuk de Rishele, eto obrusevshij frantsuz Aleksandr Fjodorovich Lanzheron, eto geroj vojny 1812 goda Mikhail Semjonovich Vorontsov. Moja Odessa - eto legendarnyj russkij gorod, unikalnyj svoim istinnym kosmopolitizmom. Eto sozdannyj umnymi svobodnymi trudoljubivymi ljudmi politekonomicheskij fenomen. Potomu v mojom odesskom jazyke prevaliruet aktsent "Odesskoj glavy" "Evgenija Onegina", a vovse ne poshlye borodatye anekdoty.
Khotja bez velikolepnykh evrejskikh starukh, govorjaschikh na idish, ne oboshlos. Bez nikh Odessu tak zhe slozhno predstavit, kak i bez Rishelevskogo litseja - vtorogo v Rossii posle Tsarskoselskogo. Khotja pervykh uzhe net, a vtoroj - davno ne tot. I lish Pont Evksinskij gostepriimno katit svoi vechnye volny, polnostju opravdyvaja perevod svoego nazvanija s grecheskogo na odesskij...
Avtor
