"Наум Вайман, известный писатель, автор дневниковой эпопеи "Ханаанские хроники", а также глубокий и неожиданный в своих выводах исследователь творчества Мандельштама ("Черное солнце Мандельштама", "Преображения Мандельштама" и другие книги), поэт, переводчик, публицист, на этот раз предстает в новой ипостаси — как автор рассказов.
По словам очень известного и авторитетного в российской литературе критика Ольги Балла "Рассказы Наума Ваймана — почти притчи. А иногда, кажется, притчи вполне настоящие... Они — о границах, в которые упирается человек... о тоске по большой настоящей жизни, о ее недостижимости и тайной возможности. Тут, на самом деле, что ни история — то формула. И все — о самом существенном. Не только об уязвимости и беде — хотя тень их, кажется, постоянно следует за героями рассказов... Не переставая быть притчами-формулами, эти истории конкретны до осязаемости, зримы до кинематографичности, каждая — почти сценарий"."
"Naum Vajman, izvestnyj pisatel, avtor dnevnikovoj epopei "Khanaanskie khroniki", a takzhe glubokij i neozhidannyj v svoikh vyvodakh issledovatel tvorchestva Mandelshtama ("Chernoe solntse Mandelshtama", "Preobrazhenija Mandelshtama" i drugie knigi), poet, perevodchik, publitsist, na etot raz predstaet v novoj ipostasi — kak avtor rasskazov.
Po slovam ochen izvestnogo i avtoritetnogo v rossijskoj literature kritika Olgi Balla "Rasskazy Nauma Vajmana — pochti pritchi. A inogda, kazhetsja, pritchi vpolne nastojaschie... Oni — o granitsakh, v kotorye upiraetsja chelovek... o toske po bolshoj nastojaschej zhizni, o ee nedostizhimosti i tajnoj vozmozhnosti. Tut, na samom dele, chto ni istorija — to formula. I vse — o samom suschestvennom. Ne tolko ob ujazvimosti i bede — khotja ten ikh, kazhetsja, postojanno sleduet za gerojami rasskazov... Ne perestavaja byt pritchami-formulami, eti istorii konkretny do osjazaemosti, zrimy do kinematografichnosti, kazhdaja — pochti stsenarij"."
