Числа Если числа и цифры правят нашей жизнью, совсем не обязательно она становится математически точной и понятной. Герой "Чисел" – бизнесмен ельцинской эпохи Степан – всю жизнь боялся числа 43 и доверял числу 34. Одно вело к горестям и потерям, второе – к удачам и успеху. И даже фильм про трех танкистов и собаку он полюбил именно за то, что танкистов было три, а собака была четвертой! Но истинная свобода – в иррациональном, где нет ни тройки, ни четверки, а есть только маленькая походная сумка, загранпаспорт с открытой визой, сердце в груди и пачка долларов в кармане...Чапаев и ПустотаРоман "Чапаев и Пустота" сам автор характеризует так: "Это первое произведение в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте". На самом деле оно происходит в 1919 году в дивизии Чапаева, в которой главный герой, поэт-декадент Петр Пустота, служит комиссаром. А также в наши дни. А также, как и всегда у Пелевина, в виртуальном пространстве, где с главным героем встречаются Кавабата, Шварценеггер, "просто Мария"... По мнению критиков, "Чапаев и Пустота" является "первым серьезным дзен-буддистским романом в русской литературе".
Chisla Esli chisla i tsifry pravjat nashej zhiznju, sovsem ne objazatelno ona stanovitsja matematicheski tochnoj i ponjatnoj. Geroj "Chisel" – biznesmen eltsinskoj epokhi Stepan – vsju zhizn bojalsja chisla 43 i doverjal chislu 34. Odno velo k gorestjam i poterjam, vtoroe – k udacham i uspekhu. I dazhe film pro trekh tankistov i sobaku on poljubil imenno za to, chto tankistov bylo tri, a sobaka byla chetvertoj! No istinnaja svoboda – v irratsionalnom, gde net ni trojki, ni chetverki, a est tolko malenkaja pokhodnaja sumka, zagranpasport s otkrytoj vizoj, serdtse v grudi i pachka dollarov v karmane...Chapaev i PustotaRoman "Chapaev i Pustota" sam avtor kharakterizuet tak: "Eto pervoe proizvedenie v mirovoj literature, dejstvie kotorogo proiskhodit v absoljutnoj pustote". Na samom dele ono proiskhodit v 1919 godu v divizii Chapaeva, v kotoroj glavnyj geroj, poet-dekadent Petr Pustota, sluzhit komissarom. A takzhe v nashi dni. A takzhe, kak i vsegda u Pelevina, v virtualnom prostranstve, gde s glavnym geroem vstrechajutsja Kavabata, Shvartsenegger, "prosto Marija"... Po mneniju kritikov, "Chapaev i Pustota" javljaetsja "pervym sereznym dzen-buddistskim romanom v russkoj literature".
