Семейная история Романовых в романтическом и неспешном XIX столетии развивается как классическая мелодрама с многочисленными любовными романами и изменами, свадьбами и разводами, личными ссорами близких родственников и дружескими отношениями между братьями и сестрами. Возможно, именно слишком благостное, по сравнению с двумя предыдущими столетиями, течение семейной жизни ослабило самодержавную хватку Романовых, размыло их государственные способности. Последний император Николай II был настолько погружен в проблемы собственного семейства, что позволил себе не заметить наступления новых времен. Он не сделал того, что должен был сделать, и династия, только что отметившая при нем свое 300-летие, лишилась будущего. Впрочем, многие склонны прощать ему это как человеку. Выбирая между империей и семьей, он выбрал последнюю. Но можно ли обвинять его в этом выборе, если его предшественники поступали так уже почти целое столетие?
Semejnaja istorija Romanovykh v romanticheskom i nespeshnom XIX stoletii razvivaetsja kak klassicheskaja melodrama s mnogochislennymi ljubovnymi romanami i izmenami, svadbami i razvodami, lichnymi ssorami blizkikh rodstvennikov i druzheskimi otnoshenijami mezhdu bratjami i sestrami. Vozmozhno, imenno slishkom blagostnoe, po sravneniju s dvumja predyduschimi stoletijami, techenie semejnoj zhizni oslabilo samoderzhavnuju khvatku Romanovykh, razmylo ikh gosudarstvennye sposobnosti. Poslednij imperator Nikolaj II byl nastolko pogruzhen v problemy sobstvennogo semejstva, chto pozvolil sebe ne zametit nastuplenija novykh vremen. On ne sdelal togo, chto dolzhen byl sdelat, i dinastija, tolko chto otmetivshaja pri nem svoe 300-letie, lishilas buduschego. Vprochem, mnogie sklonny proschat emu eto kak cheloveku. Vybiraja mezhdu imperiej i semej, on vybral poslednjuju. No mozhno li obvinjat ego v etom vybore, esli ego predshestvenniki postupali tak uzhe pochti tseloe stoletie?
