Казимир Малевич был не только выдающимся художником, но и большим философом, сумевшим облечь вопрос о существовании Бытия в живописную форму. В своем творчестве Малевич отказывается от традиционных реалистических форм ради возможности обратиться к собственно критической функции искусства: речь идет не о том, чтобы представить мир таким, какой он есть, но о том, чтобы показать в нем начало возможного. Это та самая функция искусства, которую Теодор Адорно определял как утопическую. В этом смысле для Малевича сущностью искусства является нечто, полагающееся не на видимое - а значит, на logos, но, скорее, на сверхчувственное - и, следовательно, на pathos. Книга издается в сотрудничестве с "Элиталия" - Институтом итальянского языка и культуры Русской христианской гуманитарной академии.
Kazimir Malevich byl ne tolko vydajuschimsja khudozhnikom, no i bolshim filosofom, sumevshim oblech vopros o suschestvovanii Bytija v zhivopisnuju formu. V svoem tvorchestve Malevich otkazyvaetsja ot traditsionnykh realisticheskikh form radi vozmozhnosti obratitsja k sobstvenno kriticheskoj funktsii iskusstva: rech idet ne o tom, chtoby predstavit mir takim, kakoj on est, no o tom, chtoby pokazat v nem nachalo vozmozhnogo. Eto ta samaja funktsija iskusstva, kotoruju Teodor Adorno opredeljal kak utopicheskuju. V etom smysle dlja Malevicha suschnostju iskusstva javljaetsja nechto, polagajuscheesja ne na vidimoe - a znachit, na logos, no, skoree, na sverkhchuvstvennoe - i, sledovatelno, na pathos. Kniga izdaetsja v sotrudnichestve s "Elitalija" - Institutom italjanskogo jazyka i kultury Russkoj khristianskoj gumanitarnoj akademii.
