Многие тысячилетия существует человечество. Многие тысячи народов возникли и исчезли за это время на земле. Большинство из них не оставили в истории никакого следа, они пришли из тьмы древних лесов и степей и исчезли в бессловесной, беспамятной тьме. Исчезли, уничтоженные соседями, или смешавшись с ними. Каждый из этих народов пришел со своим языком - но куда делись эти языки, когда исчез породивший их народ? Мы называем языки, на которых никто не говорит, не думает, не страдает, мертвыми. Некоторые мертвые языки не ушли бесследно - от них остались книги и надгробные надписи, горделивые самовосхваления царей и глиняные таблички с записью расходов, на них говорят и пишут ученые. Латынь, древнегреческий, ассирийский... эти языки не умерли, они только заснули в своем хрустальном гробу, как Спящая Красавица, в ожидании животворного поцелуя. Один из спящих языков - иврит - дождался такого поцелуя и ожил, обрел свой народ и свою страну. А куда делись остальные? Может быть, они не умерли, а растворились в шепоте травы и шелесте листьев? Может быть, они растворились в живых языках, как создавшие их люди растворились в других народах? Может быть, мы говорим на этих языках во сне, в бреду, в раннем детстве? Может быть, когда поэт чувствует странное волнение, поставив рядом два слова, казалось бы, чуждые друг другу - это происходит оттого, что эти слова были родными в каком-то давно умершем языке? Может быть, поэзия - это попытка оживить мертвые языки прошлого и создать из них живой язы...
Mnogie tysjachiletija suschestvuet chelovechestvo. Mnogie tysjachi narodov voznikli i ischezli za eto vremja na zemle. Bolshinstvo iz nikh ne ostavili v istorii nikakogo sleda, oni prishli iz tmy drevnikh lesov i stepej i ischezli v besslovesnoj, bespamjatnoj tme. Ischezli, unichtozhennye sosedjami, ili smeshavshis s nimi. Kazhdyj iz etikh narodov prishel so svoim jazykom - no kuda delis eti jazyki, kogda ischez porodivshij ikh narod? My nazyvaem jazyki, na kotorykh nikto ne govorit, ne dumaet, ne stradaet, mertvymi. Nekotorye mertvye jazyki ne ushli bessledno - ot nikh ostalis knigi i nadgrobnye nadpisi, gordelivye samovoskhvalenija tsarej i glinjanye tablichki s zapisju raskhodov, na nikh govorjat i pishut uchenye. Latyn, drevnegrecheskij, assirijskij... eti jazyki ne umerli, oni tolko zasnuli v svoem khrustalnom grobu, kak Spjaschaja Krasavitsa, v ozhidanii zhivotvornogo potseluja. Odin iz spjaschikh jazykov - ivrit - dozhdalsja takogo potseluja i ozhil, obrel svoj narod i svoju stranu. A kuda delis ostalnye? Mozhet byt, oni ne umerli, a rastvorilis v shepote travy i sheleste listev? Mozhet byt, oni rastvorilis v zhivykh jazykakh, kak sozdavshie ikh ljudi rastvorilis v drugikh narodakh? Mozhet byt, my govorim na etikh jazykakh vo sne, v bredu, v rannem detstve? Mozhet byt, kogda poet chuvstvuet strannoe volnenie, postaviv rjadom dva slova, kazalos by, chuzhdye drug drugu - eto proiskhodit ottogo, chto eti slova byli rodnymi v kakom-to davno umershem jazyke? Mozhet byt, poezija - eto popytka ozhivit mertvye jazyki proshlogo i sozdat iz nikh zhivoj jazy...
