В лицо Вадима Жука знают, кажется, все, кто следит за телеверсиями театральных капустников и посещает юбилейные вечера в Доме актёра. Не все, правда, знают, что он там не просто весёлый зритель, а автор многих блестящих текстов, звучащих со сцены. И уж совсем мало кому ведомо, что Вадим Жук — серьёзный и глубокий поэт, стихи которого следует читать "медленно, радостно, напряжённо и внимательно" (Лев Рубинштейн). Что же касается его известности как поэта, то просто она "обратно пропорциональна его подлинному месту в сегодняшней поэзии" (Игорь Иртеньев). Изменить эту несправедливую пропорцию и призвана книга "Жаль-птица".
V litso Vadima Zhuka znajut, kazhetsja, vse, kto sledit za televersijami teatralnykh kapustnikov i poseschaet jubilejnye vechera v Dome aktjora. Ne vse, pravda, znajut, chto on tam ne prosto vesjolyj zritel, a avtor mnogikh blestjaschikh tekstov, zvuchaschikh so stseny. I uzh sovsem malo komu vedomo, chto Vadim Zhuk — serjoznyj i glubokij poet, stikhi kotorogo sleduet chitat "medlenno, radostno, naprjazhjonno i vnimatelno" (Lev Rubinshtejn). Chto zhe kasaetsja ego izvestnosti kak poeta, to prosto ona "obratno proportsionalna ego podlinnomu mestu v segodnjashnej poezii" (Igor Irtenev). Izmenit etu nespravedlivuju proportsiju i prizvana kniga "Zhal-ptitsa".
