"Но вот один вопрос я бы ей задал. Наверное, трудно, спросил бы я, носить под сердцем ребёнка от одного мужика, а обнимать другого. Наверное, трудно, спросил бы я, говорить при этом нежно: "Наш маленький..." Наверное, трудно, очень трудно улыбаться, когда мужчина бережно притрагивается к большому, драгоценному для него животу, чтобы почувствовать толчки чужого ребёнка?.. А, ладно!.. Словом, в положенный день я сложил в пакет необходимые для младенца вещички, всё честь по чести, и пошёл в роддом. Между проим, даже с цветами. Уж что-что, думал я, а цветы она заслужила, всё-таки настрадалась, человека родила, моего - не моего, какая разница, боль одна."
"No vot odin vopros ja by ej zadal. Navernoe, trudno, sprosil by ja, nosit pod serdtsem rebjonka ot odnogo muzhika, a obnimat drugogo. Navernoe, trudno, sprosil by ja, govorit pri etom nezhno: "Nash malenkij..." Navernoe, trudno, ochen trudno ulybatsja, kogda muzhchina berezhno pritragivaetsja k bolshomu, dragotsennomu dlja nego zhivotu, chtoby pochuvstvovat tolchki chuzhogo rebjonka?.. A, ladno!.. Slovom, v polozhennyj den ja slozhil v paket neobkhodimye dlja mladentsa veschichki, vsjo chest po chesti, i poshjol v roddom. Mezhdu proim, dazhe s tsvetami. Uzh chto-chto, dumal ja, a tsvety ona zasluzhila, vsjo-taki nastradalas, cheloveka rodila, moego - ne moego, kakaja raznitsa, bol odna."
