Книги Романова расходились многотысячными тиражами; его устные выступления в Москве конферансье предварял непременным: наш известный, наш любимый. Однако за славой воспоследовало почти полное забвение на десятилетия. Между тем вряд ли какой-нибудь современный русский писатель так владеет народным языком и так постиг народную душу, как Романов. В его рассказах мы не отыщем действующих лиц, достойных подражания, не отыщем даже просто положительных, но во всех его рассказах всегда действует честное, благородное лицо - смех. Что до самого жанра рассказа, одного из труднейших, то писатель владел им столь же мастерски, как Чехов.
Knigi Romanova raskhodilis mnogotysjachnymi tirazhami; ego ustnye vystuplenija v Moskve konferanse predvarjal nepremennym: nash izvestnyj, nash ljubimyj. Odnako za slavoj vosposledovalo pochti polnoe zabvenie na desjatiletija. Mezhdu tem vrjad li kakoj-nibud sovremennyj russkij pisatel tak vladeet narodnym jazykom i tak postig narodnuju dushu, kak Romanov. V ego rasskazakh my ne otyschem dejstvujuschikh lits, dostojnykh podrazhanija, ne otyschem dazhe prosto polozhitelnykh, no vo vsekh ego rasskazakh vsegda dejstvuet chestnoe, blagorodnoe litso - smekh. Chto do samogo zhanra rasskaza, odnogo iz trudnejshikh, to pisatel vladel im stol zhe masterski, kak Chekhov.
