"Это книга о Родине. Даже географически она покрывает громадное пространство России с ее разлетом на полмира от Владивостока до Вознесенья, от Петербурга до Байкала. Названия русских городов и поселков, рек, железнодорожных станций вплетены сюда, как косы. Истории людей, события нашего времени создают тревожный фон современности. Нам отсюда, изнутри современности совсем не ясен исход событий. Два писателя, как любые другие русские, застигнуты были ночью государственности, когда наша страна была по живому обрезана произвольно обозначенными когда-то границами. Несколько десятков миллионов соотечественников оказались за кордоном, вынужденные говорить на иных государственных языках. Это как если бы мы вдруг лишились части своей живой плоти. Потому мы тянемся к родным местам. Мы к ним припадаем. И не находим. "Твои дома, до бревнышка святые, Глухих поселков огоньки простые, - Да святятся и светят мне в ночи!.." Нам отвечает...
"Eto kniga o Rodine. Dazhe geograficheski ona pokryvaet gromadnoe prostranstvo Rossii s ee razletom na polmira ot Vladivostoka do Voznesenja, ot Peterburga do Bajkala. Nazvanija russkikh gorodov i poselkov, rek, zheleznodorozhnykh stantsij vpleteny sjuda, kak kosy. Istorii ljudej, sobytija nashego vremeni sozdajut trevozhnyj fon sovremennosti. Nam otsjuda, iznutri sovremennosti sovsem ne jasen iskhod sobytij. Dva pisatelja, kak ljubye drugie russkie, zastignuty byli nochju gosudarstvennosti, kogda nasha strana byla po zhivomu obrezana proizvolno oboznachennymi kogda-to granitsami. Neskolko desjatkov millionov sootechestvennikov okazalis za kordonom, vynuzhdennye govorit na inykh gosudarstvennykh jazykakh. Eto kak esli by my vdrug lishilis chasti svoej zhivoj ploti. Potomu my tjanemsja k rodnym mestam. My k nim pripadaem. I ne nakhodim. "Tvoi doma, do brevnyshka svjatye, Glukhikh poselkov ogonki prostye, - Da svjatjatsja i svetjat mne v nochi!.." Nam otvechaet...
