Ленинградская блокада 1941-1944 годов, 847 дней, унесших жизни почти 700 тысяч мирных горожан, была для писателей шестидесятых особой темой - трагической и священной одновременно. Острее всего ощущал это тот, кто сам пережил блокаду, перенес тяготы голода и холода, стал свидетелем гибели родных и друзей.
Таким писателем был Александр Крестинский: все вышесказанное относится к нему в полной мере. Рассказы и повесть, вошедшие в наш сборник, автобиографические; и все же прежде всего они - художественные тексты, адресованные подростку.
Правдиво и просто рассказывают они о понятных юному читателю вещах: о мальчишеской дружбе и первой любви, о родительском самопожертвовании - и сложности взаимопонимания, о силе и благородстве - и о слабости и низости; одним словом, о детстве и юности, пришедшихся на годы страшного бедствия, Ленинградской блокады.
Leningradskaja blokada 1941-1944 godov, 847 dnej, unesshikh zhizni pochti 700 tysjach mirnykh gorozhan, byla dlja pisatelej shestidesjatykh osoboj temoj - tragicheskoj i svjaschennoj odnovremenno. Ostree vsego oschuschal eto tot, kto sam perezhil blokadu, perenes tjagoty goloda i kholoda, stal svidetelem gibeli rodnykh i druzej.
Takim pisatelem byl Aleksandr Krestinskij: vse vysheskazannoe otnositsja k nemu v polnoj mere. Rasskazy i povest, voshedshie v nash sbornik, avtobiograficheskie; i vse zhe prezhde vsego oni - khudozhestvennye teksty, adresovannye podrostku.
Pravdivo i prosto rasskazyvajut oni o ponjatnykh junomu chitatelju veschakh: o malchisheskoj druzhbe i pervoj ljubvi, o roditelskom samopozhertvovanii - i slozhnosti vzaimoponimanija, o sile i blagorodstve - i o slabosti i nizosti; odnim slovom, o detstve i junosti, prishedshikhsja na gody strashnogo bedstvija, Leningradskoj blokady.
