В этой книге, которая по замыслу Юбера Дамиша должна была послужить теоретическим преддверием к созданию новой, материалистической истории живописи, облако не подвергается иконографическому исследованию в качестве атрибута и даже не становится предметом теории, обозначенной в названии. Как не самый главный, не самый заметный, однако непременный элемент системы классической западноевропейской живописи, облако предоставляет ключ к постижению этой системы в ее закрытости, в ее заведомой ограниченности, с точки зрения которой становятся объяснимее как самые прославленные ее достижения, так и механизмы ее неумолимо конечной истории.
V etoj knige, kotoraja po zamyslu Jubera Damisha dolzhna byla posluzhit teoreticheskim preddveriem k sozdaniju novoj, materialisticheskoj istorii zhivopisi, oblako ne podvergaetsja ikonograficheskomu issledovaniju v kachestve atributa i dazhe ne stanovitsja predmetom teorii, oboznachennoj v nazvanii. Kak ne samyj glavnyj, ne samyj zametnyj, odnako nepremennyj element sistemy klassicheskoj zapadnoevropejskoj zhivopisi, oblako predostavljaet kljuch k postizheniju etoj sistemy v ee zakrytosti, v ee zavedomoj ogranichennosti, s tochki zrenija kotoroj stanovjatsja objasnimee kak samye proslavlennye ee dostizhenija, tak i mekhanizmy ee neumolimo konechnoj istorii.
