Его величают "личным экстрасенсом Сталина". Ему приписывали сверхчеловеческие способности. Его считали не просто телепатом, умеющим читать и внушать мысли, но ясновидцем, чародеем, пророком, способным "проходить сквозь стены" и предсказывать будущее...
Те "мемуары Вольфа Мессинга", что печатались при его жизни в журнале "Наука и религия", были сфальсифицированы советской пропагандой. А его подлинные воспоминания, тайком переправленные в Израиль, ждали публикации более сорока лет. В этой книге великий экстрасенс впервые мог рассказать всю правду о своей жизни и своем уникальном даре, о работе на советскую контрразведку и разоблачении вражеских агентов, о личных встречах с Пилсудским и Канарисом, Абакумовым и Хрущевым, Берией и Сталиным:
"Как вам это удается?" - спросил Берия. Я честно ответил, что не знаю как. Слово "сверхъестественные" не очень-то подходит к моим способностям, лучше сказать "необъяснимые". Во многом они являются тайной и для меня самого. Все ученые, которые пытались изучать мой феномен, так и не поняли его природу. Я и сам не могу объяснить, как именно я это делаю. Просто делаю - и все..."
"Были моменты, когда я подозревал, что Сталин тоже умеет читать мысли. Возможно, не так хорошо, как я, но умеет... Когда в СССР начались гонения на евреев, это не могло не сказаться на моем отношении к Сталину. Я уже не мог им восхищаться, но понимание того, что Сталин - гениальный человек, осталось. Он был невысок, но глядя на него, я не мог отделаться от чувства, будто бы он стоит на пьедестале, потому что он казался выше всех, значимее всех. Культ личности Сталина возник неспроста. У такой необыкновенно одаренной личности просто не могло не быть культа..."
Ego velichajut "lichnym ekstrasensom Stalina". Emu pripisyvali sverkhchelovecheskie sposobnosti. Ego schitali ne prosto telepatom, umejuschim chitat i vnushat mysli, no jasnovidtsem, charodeem, prorokom, sposobnym "prokhodit skvoz steny" i predskazyvat buduschee...
Te "memuary Volfa Messinga", chto pechatalis pri ego zhizni v zhurnale "Nauka i religija", byli sfalsifitsirovany sovetskoj propagandoj. A ego podlinnye vospominanija, tajkom perepravlennye v Izrail, zhdali publikatsii bolee soroka let. V etoj knige velikij ekstrasens vpervye mog rasskazat vsju pravdu o svoej zhizni i svoem unikalnom dare, o rabote na sovetskuju kontrrazvedku i razoblachenii vrazheskikh agentov, o lichnykh vstrechakh s Pilsudskim i Kanarisom, Abakumovym i Khruschevym, Beriej i Stalinym:
"Kak vam eto udaetsja?" - sprosil Berija. Ja chestno otvetil, chto ne znaju kak. Slovo "sverkhestestvennye" ne ochen-to podkhodit k moim sposobnostjam, luchshe skazat "neobjasnimye". Vo mnogom oni javljajutsja tajnoj i dlja menja samogo. Vse uchenye, kotorye pytalis izuchat moj fenomen, tak i ne ponjali ego prirodu. Ja i sam ne mogu objasnit, kak imenno ja eto delaju. Prosto delaju - i vse..."
"Byli momenty, kogda ja podozreval, chto Stalin tozhe umeet chitat mysli. Vozmozhno, ne tak khorosho, kak ja, no umeet... Kogda v SSSR nachalis gonenija na evreev, eto ne moglo ne skazatsja na moem otnoshenii k Stalinu. Ja uzhe ne mog im voskhischatsja, no ponimanie togo, chto Stalin - genialnyj chelovek, ostalos. On byl nevysok, no gljadja na nego, ja ne mog otdelatsja ot chuvstva, budto by on stoit na pedestale, potomu chto on kazalsja vyshe vsekh, znachimee vsekh. Kult lichnosti Stalina voznik nesprosta. U takoj neobyknovenno odarennoj lichnosti prosto ne moglo ne byt kulta..."
