"Обязательно записывайте, - часто говорил Ильф своему соавтору, - все проходит, все забывается. Я понимаю - записывать не хочется. Хочется глазеть, а не записывать. Но тогда нужно заставить себя". Факты, события, мельчайшие детали, а главное, портреты странных, чудаковатых, нелепых и недалеких соотечественников - все это, взятое из записных книжек и вроде бы написанное для себя, сложилось в красочный образ "края непуганых идиотов", где развернутся события "Двенадцати стульев" и "Золотого теленка", края, где "Кавказский хребет создан после Лермонтова и по его указаниям", а "некультурный человек" видит во сне "бактерию в виде большой собаки", края, из которого так и не вырвутся ни "великий комбинатор", ни его создатели.
"Objazatelno zapisyvajte, - chasto govoril Ilf svoemu soavtoru, - vse prokhodit, vse zabyvaetsja. Ja ponimaju - zapisyvat ne khochetsja. Khochetsja glazet, a ne zapisyvat. No togda nuzhno zastavit sebja". Fakty, sobytija, melchajshie detali, a glavnoe, portrety strannykh, chudakovatykh, nelepykh i nedalekikh sootechestvennikov - vse eto, vzjatoe iz zapisnykh knizhek i vrode by napisannoe dlja sebja, slozhilos v krasochnyj obraz "kraja nepuganykh idiotov", gde razvernutsja sobytija "Dvenadtsati stulev" i "Zolotogo telenka", kraja, gde "Kavkazskij khrebet sozdan posle Lermontova i po ego ukazanijam", a "nekulturnyj chelovek" vidit vo sne "bakteriju v vide bolshoj sobaki", kraja, iz kotorogo tak i ne vyrvutsja ni "velikij kombinator", ni ego sozdateli.
