Старый ведун из Полоцкого княжества, именуемый Волчий Пастырь, шаман-нойда, говорящий с мертвыми, юный княжич Сеслав, которому назначено смертельно опасное испытание, боярышня, угодившая в тенета ведьмы, ловкий и бесстрашный охотник Корт... Всех их объединяет одно: их путь рядом с Кромкой, границей, разделившей мир живых и мир мертвых. Здесь сказка становится реальностью. Здесь нет ни добрых, ни злых, а есть лишь беспрестанная борьба за власть над человеческими душами, своими или чужими. Это совсем не то колдовство, которое придумывают авторы фэнтези. В этом мире оно исконное: языческое, беспощадное, дремучее, как древнерусские леса, полные нежити и проклятий, только и ждущих, чтобы неразумие или жадность дали им свобод}'.
Уникальный проект Александра Мазпна и его коллег, погружающий читателя в удивительный мир славянских мифов и легенд.
Staryj vedun iz Polotskogo knjazhestva, imenuemyj Volchij Pastyr, shaman-nojda, govorjaschij s mertvymi, junyj knjazhich Seslav, kotoromu naznacheno smertelno opasnoe ispytanie, bojaryshnja, ugodivshaja v teneta vedmy, lovkij i besstrashnyj okhotnik Kort... Vsekh ikh obedinjaet odno: ikh put rjadom s Kromkoj, granitsej, razdelivshej mir zhivykh i mir mertvykh. Zdes skazka stanovitsja realnostju. Zdes net ni dobrykh, ni zlykh, a est lish besprestannaja borba za vlast nad chelovecheskimi dushami, svoimi ili chuzhimi. Eto sovsem ne to koldovstvo, kotoroe pridumyvajut avtory fentezi. V etom mire ono iskonnoe: jazycheskoe, besposchadnoe, dremuchee, kak drevnerusskie lesa, polnye nezhiti i prokljatij, tolko i zhduschikh, chtoby nerazumie ili zhadnost dali im svobod}'.
Unikalnyj proekt Aleksandra Mazpna i ego kolleg, pogruzhajuschij chitatelja v udivitelnyj mir slavjanskikh mifov i legend.
