Кажется, что Гоголь посмеялся над читателями, предложив им не те мертвые души, которых они ждали. Но что, если он не мог рассказать все, как было? Что, если ему запретили говорить о колдунах, подчиняющих себе покойников, о государственных деятелях, воздействующих на разум живых, и о том, что поверья не врут: есть свет Божий и тьма дьявола, ангелы и праведники, которые оберегают через молитву, и черти, колдуны, ведьмы и грешники, сбивающие человека с пути? Здесь, в Бессарабии, оживляют покойников, и никто не может этому противостоять. Но молодой Николай Гоголь, только что издавший свою первую повесть "Вечера на хуторе близ Диканьки" и готовящий к печати ее продолжение "Ночь перед Рождеством", его Братство в лице Пушкина, Жуковского, молодого Лермонтова и Плетнева и тайный советник графа Бенкендорфа, главный сыщик Третьего отделения императорской канцелярии Гуро, несмотря на их вражду, сообща сражаются с силами тьмы, чтобы уберечь Родину.
Kazhetsja, chto Gogol posmejalsja nad chitateljami, predlozhiv im ne te mertvye dushi, kotorykh oni zhdali. No chto, esli on ne mog rasskazat vse, kak bylo? Chto, esli emu zapretili govorit o koldunakh, podchinjajuschikh sebe pokojnikov, o gosudarstvennykh dejateljakh, vozdejstvujuschikh na razum zhivykh, i o tom, chto poverja ne vrut: est svet Bozhij i tma djavola, angely i pravedniki, kotorye oberegajut cherez molitvu, i cherti, kolduny, vedmy i greshniki, sbivajuschie cheloveka s puti? Zdes, v Bessarabii, ozhivljajut pokojnikov, i nikto ne mozhet etomu protivostojat. No molodoj Nikolaj Gogol, tolko chto izdavshij svoju pervuju povest "Vechera na khutore bliz Dikanki" i gotovjaschij k pechati ee prodolzhenie "Noch pered Rozhdestvom", ego Bratstvo v litse Pushkina, Zhukovskogo, molodogo Lermontova i Pletneva i tajnyj sovetnik grafa Benkendorfa, glavnyj syschik Tretego otdelenija imperatorskoj kantseljarii Guro, nesmotrja na ikh vrazhdu, soobscha srazhajutsja s silami tmy, chtoby uberech Rodinu.
