Превалирующая функция "Крылатого носорога" - акцентировать философский подтекст идей и авторских намерений применительно к художественным практикам, то есть использовать теорию как своего рода "ипподром" для бега на длинные дистанции. В таких ситуациях возникает соблазн мчаться "наперегонки" с собственным "Я" с целью "обскакать" самого себя посредством прочтения важных для автора текстов таких философов, как Эдмунд Гуссерль, Maртин Хайдеггер, Шанталь Муфф, Жиль Делёз, Феликс Гваттари, и в то же время продемонстрировать свои собственные теоретические подходы к аналогичной тематике. В результате выясняется, что "Крылатый носорог" - не "бзик", а формат мышления или - что почти то же самое - образ жизни. А что касается концепции книги, то читателям предстоит самим сделать выбор между крылатостью и рогатостью данного сочинения, тем более что идея творческого текста и связанные с ним авторские амбиции предполагают возможность творческого к нему отношения и со стороны читателя.
Prevalirujuschaja funktsija "Krylatogo nosoroga" - aktsentirovat filosofskij podtekst idej i avtorskikh namerenij primenitelno k khudozhestvennym praktikam, to est ispolzovat teoriju kak svoego roda "ippodrom" dlja bega na dlinnye distantsii. V takikh situatsijakh voznikaet soblazn mchatsja "naperegonki" s sobstvennym "Ja" s tselju "obskakat" samogo sebja posredstvom prochtenija vazhnykh dlja avtora tekstov takikh filosofov, kak Edmund Gusserl, Martin Khajdegger, Shantal Muff, Zhil Deljoz, Feliks Gvattari, i v to zhe vremja prodemonstrirovat svoi sobstvennye teoreticheskie podkhody k analogichnoj tematike. V rezultate vyjasnjaetsja, chto "Krylatyj nosorog" - ne "bzik", a format myshlenija ili - chto pochti to zhe samoe - obraz zhizni. A chto kasaetsja kontseptsii knigi, to chitateljam predstoit samim sdelat vybor mezhdu krylatostju i rogatostju dannogo sochinenija, tem bolee chto ideja tvorcheskogo teksta i svjazannye s nim avtorskie ambitsii predpolagajut vozmozhnost tvorcheskogo k nemu otnoshenija i so storony chitatelja.
