Я не любил этого человека. Может быть, даже ненавидел. Во всяком случае, хотел, чтобы он раз и навсегда исчез из нашей жизни. Однако я не желал ему смерти. Его ремеслом был риск, он всё время играл с опасностью, но я почему-то не думал, что он может погибнуть. Он казался мне бессмертным. Не знаю, сколько времени я простоял так, одеревенело глядя вниз. Должно быть, совсем недолго. Но время будто дало трещину, раскололось, и я провалился в эту прореху - туда, в прежнюю, безмятежную жизнь, оборвавшуюся ровно две недели назад. Да, тогда тоже был понедельник, шестое мая.
Ja ne ljubil etogo cheloveka. Mozhet byt, dazhe nenavidel. Vo vsjakom sluchae, khotel, chtoby on raz i navsegda ischez iz nashej zhizni. Odnako ja ne zhelal emu smerti. Ego remeslom byl risk, on vsjo vremja igral s opasnostju, no ja pochemu-to ne dumal, chto on mozhet pogibnut. On kazalsja mne bessmertnym. Ne znaju, skolko vremeni ja prostojal tak, oderevenelo gljadja vniz. Dolzhno byt, sovsem nedolgo. No vremja budto dalo treschinu, raskololos, i ja provalilsja v etu prorekhu - tuda, v prezhnjuju, bezmjatezhnuju zhizn, oborvavshujusja rovno dve nedeli nazad. Da, togda tozhe byl ponedelnik, shestoe maja.
