В книгу "Жена монаха" вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести "Свете тихий", "рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными" надеждами (и тогда же набирающим силу "новым" хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие. И в финале, когда уже так грустно, что дальше вроде и некуда, - история чуда. Странного и простого, как все чудеса", "тихий проникновенный голос тонкого, совестливого и человечного прозаика".
V knigu "Zhena monakha" voshli povesti i rasskazy pisatelja, sozdannye v nedavnee vremja. V povesti "Svete tikhij", "risuja chetyre sudby, chetyre kharaktera, chetyre opyta priobschenija k vere, Kurnosenko smog rasskazat o tom, chto takoe glubinnaja Rossija. S ee tosklivym proshlym, s ee "perestroechnymi" nadezhdami (i togda zhe nabirajuschim silu "novym" khamstvom), s ee tumannym buduschim. Nikakoj slaschavosti i nastavitelnosti net i v pomine. Rasterjannost, bol, nadezhda, durakovatyj (no takoj ponjatnyj) intelligentsko-neofitskij entuziazm, obezdolennost derevenskikh starukh, v vozdukhe razvejannoe bezvolie. I v finale, kogda uzhe tak grustno, chto dalshe vrode i nekuda, - istorija chuda. Strannogo i prostogo, kak vse chudesa", "tikhij proniknovennyj golos tonkogo, sovestlivogo i chelovechnogo prozaika".
