Архитектор Алексей Розенберг всегда вне мейнстрима, его работы маргинальны в лучшем смысле слова, и тому есть несколько причин. Работая параллельно в кино, он полностью освободил свое архитектурное мышление, научился заглядывать за грань моды и направлений. Из кино в его архитектуру пришла эмоция. Кроме того, сильное восточное влияние со свойственной ему созерцательностью заставило обратиться к архетипическим формам, к проявлению материальности как первоэлемента. Образность работ Розенберга лежит в абстрактной плоскости, это взаимоотношение объемов и фактур, рисуемое светом и меняющееся в течение светового дня. Одновременно в его работах в той или иной степени присутствует и европейский подход - изобразительный, литературный. И самые интересные вещи рождаются именно на стыке двух парадигм.
Arkhitektor Aleksej Rozenberg vsegda vne mejnstrima, ego raboty marginalny v luchshem smysle slova, i tomu est neskolko prichin. Rabotaja parallelno v kino, on polnostju osvobodil svoe arkhitekturnoe myshlenie, nauchilsja zagljadyvat za gran mody i napravlenij. Iz kino v ego arkhitekturu prishla emotsija. Krome togo, silnoe vostochnoe vlijanie so svojstvennoj emu sozertsatelnostju zastavilo obratitsja k arkhetipicheskim formam, k projavleniju materialnosti kak pervoelementa. Obraznost rabot Rozenberga lezhit v abstraktnoj ploskosti, eto vzaimootnoshenie obemov i faktur, risuemoe svetom i menjajuscheesja v techenie svetovogo dnja. Odnovremenno v ego rabotakh v toj ili inoj stepeni prisutstvuet i evropejskij podkhod - izobrazitelnyj, literaturnyj. I samye interesnye veschi rozhdajutsja imenno na styke dvukh paradigm.
