За четверть века, прошедшие со дня смерти московского живописца, В.Г.Вейсберга, его картины и наследие не только не забыты, но и получают все большее и большее признание. Организуются масштабные персональные выставки его работ в крупнейших музеях Москвы, в Третьяковской галерее и ГМИИ им. Пушкина, выходят каталоги и публикации, посвященные его творчеству. Картины живописца продаются на торгах крупнейших мировых аукционов, и цены на них постоянно растут. Вопреки прогнозам современников, которые сразу после смерти художника говорили, что должно пройти как минимум пятьдесят лет, прежде чем его творчество будет оценено по достоинству, картины Вейсберга вошли не только в структуру художественного рынка, но, прежде всего, в музей, стали его неотъемлемой и структурообразующей частью. Причем не столько в музей современного, актуального искусства, из ряда которого они, как правило, выпадают, сколько в музей, который ориентирован на классическое искусство. Задача данной работы в том, чтобы сформулировать основные координаты живописной реализации Вейсберга в одном ряду с его предшественниками-колористами, сравнивая их по принципу близости способностей и пластических задач, которые они реализовывали в своей живописи. Сам Вейсберг называл себя влюбленным в классическое искусство. Его интересовала собственная ниша не в современности, а в музее. Почти то же самое современники говорили о Машкове, который был путеводной звездой для Вейсберга-живописца. "Машков - "одержимый живописью", он в нее влюблен, все его интересы сводятся к ней", - писал А.Бенуа в статье "Машков и Кончаловский". Вейсберг последовательно шел по такому же пути, подчиняя всю свою жизнь своей живописи. Ряд музея гораздо органичнее для его картин, потому что он основан на сравнении картин с картинами. Интерес к "чистоте эксперимента" живописной реализации, взаимоотношения живописи и рисунка, которые дополняют друг друга, характер саморефлексии - все это сближает Вейсберга не столько с современниками и даже не с художниками XX века, сколько с колористами предшествующих эпох. Фактически эта тема бесконечна, и данное исследование не претендует на абсолютную полноту ее раскрытия. Оно, скорее, представляет собой развернутый конспект, в котором намечены структура и основные проблемы, которые могут быть развиты в дальнейшей работе. В связи с этим за границами исследования остались такие важные для Вейсберга темы, как взаимоотношения живописи и поэзии, живописи и музыки, живописи и философии. Наконец, тема авторского комментария художника и тема восприятия его работ современниками и последователями могла бы послужить целью для отдельного исследования.
Za chetvert veka, proshedshie so dnja smerti moskovskogo zhivopistsa, V.G.Vejsberga, ego kartiny i nasledie ne tolko ne zabyty, no i poluchajut vse bolshee i bolshee priznanie. Organizujutsja masshtabnye personalnye vystavki ego rabot v krupnejshikh muzejakh Moskvy, v Tretjakovskoj galeree i GMII im. Pushkina, vykhodjat katalogi i publikatsii, posvjaschennye ego tvorchestvu. Kartiny zhivopistsa prodajutsja na torgakh krupnejshikh mirovykh auktsionov, i tseny na nikh postojanno rastut. Vopreki prognozam sovremennikov, kotorye srazu posle smerti khudozhnika govorili, chto dolzhno projti kak minimum pjatdesjat let, prezhde chem ego tvorchestvo budet otseneno po dostoinstvu, kartiny Vejsberga voshli ne tolko v strukturu khudozhestvennogo rynka, no, prezhde vsego, v muzej, stali ego neotemlemoj i strukturoobrazujuschej chastju. Prichem ne stolko v muzej sovremennogo, aktualnogo iskusstva, iz rjada kotorogo oni, kak pravilo, vypadajut, skolko v muzej, kotoryj orientirovan na klassicheskoe iskusstvo. Zadacha dannoj raboty v tom, chtoby sformulirovat osnovnye koordinaty zhivopisnoj realizatsii Vejsberga v odnom rjadu s ego predshestvennikami-koloristami, sravnivaja ikh po printsipu blizosti sposobnostej i plasticheskikh zadach, kotorye oni realizovyvali v svoej zhivopisi. Sam Vejsberg nazyval sebja vljublennym v klassicheskoe iskusstvo. Ego interesovala sobstvennaja nisha ne v sovremennosti, a v muzee. Pochti to zhe samoe sovremenniki govorili o Mashkove, kotoryj byl putevodnoj zvezdoj dlja Vejsberga-zhivopistsa. "Mashkov - "oderzhimyj zhivopisju", on v nee vljublen, vse ego interesy svodjatsja k nej", - pisal A.Benua v state "Mashkov i Konchalovskij". Vejsberg posledovatelno shel po takomu zhe puti, podchinjaja vsju svoju zhizn svoej zhivopisi. Rjad muzeja gorazdo organichnee dlja ego kartin, potomu chto on osnovan na sravnenii kartin s kartinami. Interes k "chistote eksperimenta" zhivopisnoj realizatsii, vzaimootnoshenija zhivopisi i risunka, kotorye dopolnjajut drug druga, kharakter samorefleksii - vse eto sblizhaet Vejsberga ne stolko s sovremennikami i dazhe ne s khudozhnikami XX veka, skolko s koloristami predshestvujuschikh epokh. Fakticheski eta tema beskonechna, i dannoe issledovanie ne pretenduet na absoljutnuju polnotu ee raskrytija. Ono, skoree, predstavljaet soboj razvernutyj konspekt, v kotorom namecheny struktura i osnovnye problemy, kotorye mogut byt razvity v dalnejshej rabote. V svjazi s etim za granitsami issledovanija ostalis takie vazhnye dlja Vejsberga temy, kak vzaimootnoshenija zhivopisi i poezii, zhivopisi i muzyki, zhivopisi i filosofii. Nakonets, tema avtorskogo kommentarija khudozhnika i tema vosprijatija ego rabot sovremennikami i posledovateljami mogla by posluzhit tselju dlja otdelnogo issledovanija.
